Южный шторм

- Как вы смеете! Если бы я не послушал вашего совета и дал команду на отплытие раньше, мы бы давно прошли эту зону!

- И приблизились к Дайресту в середине дня, где нас ожидают республиканцы. Можно сказать – с распростёртыми объятиями.

- Мы всё равно не войдём в бухту в темноте!

Князь устало повторил трижды говоренный аргумент.

- Возле прибрежных скал у нас преимущество. Наши корабли двинут на абордаж, у противника будет скован маневр. Или вы хотели повторить сегодняшнюю схватку в открытом море?

Йоргос зло сплюнул за борт. Лицо, до отплытия из Фроны всегда спокойное, отражало бурю противоречивых чувств.

- Если вы не уверены в исходе сражения, не лучше ли повернуть назад прямо сейчас? – поддел Алекс.

- Не-ет! – тей ударил кулаком по фальшборту. – Только вперёд! Но будьте вы прокляты, если что-то пойдёт не так.

Картина нарисовалась кристально ясная. Йоргосу пятый десяток. Большую часть сознательной жизни он провёл при неудачнике Тероне, быстро потерявшем герцогскую корону. Высшее достижение сюзерена – подчинил себе бандитов Юга, проявив себя ещё злее, подлее и беспринципнее, чем прожжённые пиратское вожаки. А Йоргос? С переменным успехом возглавлял мелкие отряды в стычках с конкурентами и в налётах на ламбрийские прибрежные города. Вдруг появилась исключительная возможность отличиться, но и риск поражения высок. Этот риск хочется возложить на чужие плечи. Например – на плечи Алекса за неправильный совет.

Два десятка лет вращаясь среди пиратов, Йоргос утратил большую часть того, что входит в понятие «тейская честь». Он уже не хотел понимать простую истину: если берёшься за дело, то всецело отвечаешь за результат, удачный или провальный. Давно уже не слишком благородный синьор мыслил как флибустьер, выпячивал заслуги, чтобы урвать долю в добыче, и заботился о приуменьшении грехов, чтобы долю не урезали.

От дворянского происхождения он сохранил владение Силой и шпагой да обрывки принципов, включая верность клятве. Но не это делает человека настоящим теем.

- Пока не стемнело окончательно, измените построение. Например – в две колонны, фрегаты пусть двигаются параллельно, прикрывают.

Столь очевидное решение прозвучало для пиратов откровением. Они привыкли сражаться в море или одиночными кораблями, или сравнительно небольшими группами. Флот Йоргоса, вероятно, был самым крупным скопищем плавучего дерева и железа за всю историю Юга.

Перестроение закончилось в полной темноте и, конечно, сопровождалось конфузами. Два парохода столкнулись, один потерял строй и растаял в тропической ночи.

Алекса волновало другое. Спасение утопающих с потопленных судов и перестроение заняли около двух часов. Даже при использовании парусов и благоприятном ветре они опаздывают к Теландайну. Не насторожит ли Йоргоса отсутствие прикрытия у входа в гавань?

Столь же драматично протекало ожидание в Теландайне, а роль нервного скептика взял на себя Орвис Далматис. Он жаловался Рикасу, что Коллегия Республики более чем сдержанно отнеслась к идее снять орудия с кораблей и расставить их у входа в бухту. Если флот лордов откажется от намерения штурма столицы, им ничего не стоит высадить десант в другой части острова. Недоверчивые в силу разбойной профессии, республиканцы задавали Далматису законный вопрос: вдруг предложение князя – ловушка? Поэтому количество пушечных стволов, глядящих в тёмные воды бухты, увеличилось не столь значительно, как рассчитывал Алекс.

- И я ничего не могу поделать, - всплеснул руками франтоватый пират.

Накануне решающей схватки в Теландайн прибыла эскадра Тибора Безенета. Ушлый картёжник сделал вывод, что перепродавать рабов лордам в разгар войны с ними – не самое разумное предприятие. Благоухая ароматами моря и дублёной кожи, он заявился в особняк Далматиса поздно вечером. Даже в неизменных очках, он совсем не напоминал счетовода или карточного шулера, скорее – обычного свободного охотника, поход наложил свой отпечаток.

Разумеется, там не спали. К хозяину дома ежечасно прибегали самые разные личности, приносили донесения, листки с телеграфическими сообщениями и вновь убегали по поручениям. Рикас деловито чистил оружие. Айна уединилась – примеряла новый обтягивающий наряд, намереваясь летать над полем боя и приносить пользу Двенадцати Островам хотя бы в качестве наблюдательницы.

Выслушав короткий рассказ Туза, Далматис загорелся идеей.

- Не знаю, когда вы получите долю в добыче. Пока война кончится… Предлагаю конкретное дело. Всех, кого сможешь вытянуть до утра из кабака, ставь под ружьё. Битва даст трофеи уже завтра.

- И освободи самых крепких рабов, - вмешался Рикас. – На долю добычи они претендовать не будут, скажут «спасибо» за право стрелять в работорговцев.

К Безенету вернулось выражение лица картёжника. Он словно прикидывал – делать ли ставку, когда не известны карты в прикупе.

- Часть рабов погибнет… Они – товар. И, вдобавок, такие дикари!

- Не все. Тея Дара я попрошу лично. И с ним в клетке плыли вполне понятливые парни. Скоты, конечно, но воевать смогут.