Южный шторм

- А для этого ему нужны все силы и Архипелага, и Двенадцати Островов, - подтвердил князь. – Ума не приложу, как он намерен их объединить. Не обратит же всех пленных в рабов – их десятки тысяч, да и рабство на Островах как бы запрещено. Посмотрим. Я уверен в одном, мой будущий зять ещё о себе напомнит.

В адрес нового родственника Алекс прибавил пару эпитетов, волей-неволей вошедших в его речь за время пребывания среди человеческих отбросов. А Рикаса вдруг охватил стыд. Отец никогда не забывал, что его окружают конченые подонки, место которым исключительно на рее в крепкой пеньковой петле. Молодой тей на какое-то время свыкся с их обществом. Не считал друзьями, но уже начал делить на своих, то есть «братьев» из Республики, и чужих. Ко вторым относились пираты Архипелага.

Для князя всё это отребье не переставало быть чужим. И он чувствовал себя необратимо измаранным от пребывания на человеческой помойке.

Оно исключение. Хели. Что сталось с ней?

Странная, двусмысленная ситуация, сложившаяся в отношениях с той девушкой. Нелепость проведённой под одним одеялом ночи. Неуклюжая попытка помочь обрести крылья. И постыдное поползновение выведать её тайны…

Пусть мало что значащие эпизоды во дворце самозваного «эвиконунга» бледнеют на фоне событий войны, какое-то восьмое чувство говорило, что с отплытием из Теландайна не порвались нити, связывающие с Южными Островами. Не нить, целый канат – это Айна с её новой семьёй. Спившийся и злобный Терон, как и Йоргос, наверняка считает ловушку у Дайреста предательством, за которое уместно отмстить. И тонкий волосок – Хели.

Яхта несла их через экваториальные воды. Умеренная жара Островов сменилась настоящим зноем. Хорошо себя чувствовал лишь Дар, привыкший к горячему климату Кадмуса. Он быстро сошёлся с экипажем яхты и добился даже права нести вахту наравне с постоянными членами команды. Князь, в морских делах подкованный весьма умеренно, не без удивления наблюдал, как тей отдаёт распоряжения матросам при выполнении поворота оверштаг.

- Добрать гика-шкот! Отдать подветренные шкоты! Выбрать подветренные! Лево руля!

Судно прошло левентик, кливер наполнился, и яхта снова начала набирать скорость. Капитан, придирчиво следящий за действиями волонтёра, одобрительно шепнул князю:

- Если он не пригодится вам, синьор, я готов взять его в команду.

Столь же усерден был аристократ с северных гор во всём, что касалось машины. Конечно, он не бросал уголь и не лазил с масляной спринцовкой по трущимся узлам, но не упускал случая спуститься в машинное отделение и завязать с механиками разговор.

Это было странно. Дворянство столетиями правило на суше и владело небесами, морская стихия их влекла меньше всего. Наверно поэтому в своё время в океанах главенствовал флот западной державы: в Ламбрийском Королевстве теи никогда не играли заметной роли. Дараньон выглядел каким-то исключением из своего сословия. Он искренне любил корабли. И яхта, послушная его командам во время вахт, платила ему взаимностью, насколько вообще можно рассуждать о взаимоотношениях человеческого существа и могучего рукотворного механизма.

Когда до прибытия в Никс, по расчётам, осталось менее суток, отец с сыном обменялись понимающими взглядами. Ещё на островах удалось обеспечить всех крыльями, Рикаса – тем, что владел в походе против работорговцев, Алекса и Дара изношенными и похуже, но вполне ещё пригодными.

Услышав предложение, Дараньон покачал головой.

- С вашего позволения, синьоры… Мне вахту стоять. И, по правде говоря, я полгода не поднимался в воздух, боюсь оказаться обузой.

Его не уговаривали. Если тей морскую стихию предпочитает воздушной, в этом есть что-то неправильное, но не позорное.

Море столь же безбрежно. Как и воздушный океан, его не окинешь единым взором, не одолеешь одним рывком огромные расстояния.

Море многократно сильнее человека. Его нельзя побороть. Но можно слиться с ним, обратить его мощь себе на пользу, обогатиться его дарами.

Море убьёт слабого и поддержит крепкого, раздавит робкого и поможет смелому. Вдали от берегов дворяне не имеют преимуществ перед простыми смертными благодаря только чистоте крови. Тем почётнее добиться превосходства – силой духа, воли, ума и мышц.

Отец и сын предпочитали традиционное. Две крылатые тени упали с борта к самой воде, выровнялись в горизонтальном полёте и взяли курс на север.

Рикас, держась чуть сзади выше, испытал особенное чувство. Они летели вдвоём впервые за два года. Куда подевалось глупое, мальчишеское стремление доказать – я что-то стою без отца, я сам себе командир и хозяин…