Южный Урал, № 11

Недостаток знаний он ощущает уже сейчас. Даже теперь цех нормалей чем-то напоминает завод-автомат. Станков много, а рабочих не так уж много, десятки. У некоторых станков совсем никого не видно. Станок работает, рокочет, одна за другой падают в железное корытце обработанные гайки и болты. Подойдет иногда работница, высыплет в бункер заготовки гаек, осмотрит его и уйдет к другим станкам, займется другим делом. Это работает станок-автомат.

Вот другой станок, огромный, как трактор. К нему приставлены шесть длинных труб. В трубы вставляют металлические штанги длиною в несколько метров. Рабочий включает станок и уходит, а станок сам понемногу втягивает в себя каждую из этих штанг, обрабатывает на ее конце гайку, отрезает ее, выбрасывает в железное корытце. Это тоже станок-автомат.

Но есть и такие станки, при которых рабочий должен находиться неотлучно. У него немного дела — он вставляет и вынимает по одной детали. И все же такие станки уже называются полуавтоматами.

К одному из таких гайконарезных полуавтоматов и направляется Завдят Ганеев.

4

Цех нормалей представляет из себя длинный и широкий зал. В середине его в два ряда идут колонны, подпирая высокий потолок. Колонны и промежутки между ними пестрым-пестры от множества плакатов, лозунгов, стенных газет, всяческих бюллетеней и красочных графиков.

Между колоннами оставлен широкий проезд для электрокаров и грузовиков-тягачей. По ту и по эту сторону проезда сплошь, в несколько рядов, стоят станки. Каких только здесь нет станков! Токарные, сверлильные, нарезные, фрезерные, шлифовальные, большие и маленькие, старые и новые.

Каждый станок Ганеев знает до мельчайших деталей. Знает, когда станок появился в цехе, в каком состоянии его механизм, какой у него «характер», какие у него капризы. Он любит и умеет быстро и точно настраивать станок, чтобы он выпускал болты и гайки нужных размеров.

И теперь, появившись в цехе, он окидывает станки любовным долгим взглядом. Станки разговаривают на разных языках, словно приветствуя Завдята, своего хозяина.

Вот идет навстречу Завдяту Сергей Иванович Тиунов, секретарь цехового партийного бюро, невысокий стройный человек с подвижным, веселым лицом и очень ясными серыми глазами. Он еще далеко, но Завдят видит на его лице ласковую усмешку и читает в глазах вопрос: «Чем кончилась поездка? Приняли?»

Завдят издали утвердительно кивает, и Сергей Иванович поднимает над грудью крепко сжатые руки. «Крепко жму руку и поздравляю!» — обозначает этот безмолвный жест.

Медленно, не торопясь, они идут друг к другу и встречаются на середине цеха.

— Я же тебе говорил — не волнуйся, примут. Вот видишь — и приняли, — говорит Тиунов.

— Зачислен без экзаменов. Медаленосец, — улыбается Ганеев.

— Поздравляю. Теперь ты у нас без пяти минут инженер, — шутит Сергей Иванович.

— Какое там — без пяти минут! Без пяти лет — это вернее будет, — качает головой Завдят.

— Ничего, и пять лет пройдут…

Завдят пожимает плечами: сказать легко, а вот учиться будет тяжеловато. Уж это наверняка!

— Что нового в цехе? — спрашивает он.

— Все то же — левые гайки мучают. Нехватает. Надо что-то предпринимать, Завдят…

Сергей Иванович выжидательно смотрит на Ганеева.

В гайках имеется два вида резьбы: один вьется по внутренней части гайки слева направо, другой — справа налево. Поэтому одни гайки здесь называют правыми, другие — левыми. Левых гаек цех выдавал мало, потому что станок был слабый, с одним шпинделем.

— Думаю, думаю, Сергей Иванович. Решил сегодня взяться за наш гайконарезной полуавтомат, — говорит Ганеев. — Попробую поставить автоматику.

— Берись, посмелее берись, Ганеев! — одобряет Тиунов.

Они расходятся.

Гайконарезной станок стоит в дальнем конце цеха, и Завдят идет к нему через все помещение. Станочники здороваются с наладчиком. Некоторые поднимают вопросительно брови и делают такой жест, будто пишут пальцем на ладони.

Завдяту ясно, что это обозначает: «Записали? Будешь учиться в институте?» Он в ответ утвердительно кивает: «Принят, записали! — и видит одобрительное подмигивание: «Во-от! А ты сомневался!» Завдята здесь хорошо знают. Без малого десяток лет проработал он в цеху. Знают и его намерение получить диплом инженера, интересуются его успехами…

Гайконарезной станок когда-то был автоматом: заготовки гаек засыпали в бункер — подобие ящика, — они по движущейся цепочке сами поступали в станок, и там метчик[1] нарезал внутри отверстия гайки серебристую правую резьбу. Когда в годы войны станок привезли на Урал, вся его автоматика, — так назывался бункер с устройством, подающим гайки в станок, — оказалась неисправной. Станок стали использовать как полуавтомат. Около него сидела работница и одну за другой вставляла гайки в узкую щель. Но работница не могла вставлять гайки так быстро, как это делала автоматика. Обычно работница пропускала один ход станка и вставляла гайку через ход. Таким образом, станок обрабатывал гаек вдвое меньше, чем мог.