Южный Урал, № 31

Почти ежедневно после работы, а иногда в выходные дни с утра и до вечера у нас собирались ребята — члены союза молодежи, в числе которых был и Александр Фадеев. Он обладал замечательными качествами революционера: в любой обстановке не унывал и не терялся. Он был весел, находчив, умел поддержать товарищей в самые трудные минуты.

Его забавные и увлекательные рассказы, анекдоты, шутки, остроты почти мгновенно убивали скуку и уныние.

Ничуть не хуже он умел и выполнять все, что ему поручалось союзом молодежи или комитетом РКП(б) Владивостока.

Так мы работали вместе с Фадеевым до июля 1918 года, т. е. до чешского переворота.

После чешского переворота во Владивостоке обстановка резко изменилась. Мы ушли в подполье.

Перед активом союза стал вопрос: как проводить работу, собрания?

Было решено устраивать время от времени собрания под видом вечерок и пикников.

Душой таких «вечерок» и «пикников» был Саша Фадеев. Здесь молодежь получала задания по распространению нелегальной газеты и прокламаций в цехах фабрик и заводов, по расклейке листовок и т. д.

Члены боевой группы учились метать гранаты.

Некоторые ребята и девчата в зиму 1918—1919 годов делали пельмени, морозили их, а потом относили в тюрьму или на гауптвахту. Здесь томились большевики, арестованные чехами и белогвардейцами.

Во всех этих делах активное участие принимал Саша Фадеев. Вот что писал он мне 31 августа 1947 года:

«Так и не могу узнать, где находится Настя, которую ты, наверное, прекрасно помнишь. В рождественские дни 1918 года мы вместе с ней делали, а потом морозили пельмени и вместе отвозили их в колчаковскую тюрьму и на чешскую гауптвахту».

В большинстве случаев пельмени делали у нас на квартире.

Кроме того, ребята и девчата часто собирали среди рабочих деньги и вещи в фонд «рабочего Красного Креста», который оказывал материальную помощь нуждающимся семьям заключенных и заключенным, у которых не было родственников и близких во Владивостоке.

После чешского переворота белогвардейщина во Владивостоке распоясалась вовсю. Начались преследования и аресты руководителей большевистских и профсоюзных организаций.

Мрачная обстановка разгула белогвардейщины усугублялась еще и тем, что в конце марта 1919 года колчаковский ставленник генерал Розанов издал приказ о призыве молодежи в армию. Это заставило нас серьезно задуматься над вопросом: что делать?

На второй или третий день после издания приказа у нас на квартире собрался актив союза, здесь был, разумеется, и А. Фадеев.

По возрасту А. Фадеев призыву в армию не подлежал, но оставаться дальше в белогвардейском логове было нельзя не только нам, но и А. Фадееву.

Нужно было немедленно искать выход из положения.

Тут, как всегда, вывел нас из создавшегося тупика Саша Фадеев. Он предложил уйти в Сучанский партизанский отряд.

Мы с радостью приняли это предложение и твердо решили его осуществить.

Один из путей в партизанский отряд лежал через тайгу, но этот путь нас не устраивал: можно было попасть в лапы белогвардейцев или японцев.

После долгих разговоров решили ехать по железной дороге на Сучанский рудник: оттуда гораздо легче попасть в партизанский отряд.

Для проезда на Сучанский рудник необходимы пропуска от коменданта Владивостока. Как достать пропуска?

В тот же день вечером, 2 апреля 1919 года, мы поделились своим планом с представителем Владивостокской подпольной организации большевиков Таней Цивилевой. Она ведала вопросом отправки людей из Владивостока в партизанский отряд.

Таня одобрила наш план и тут же поручила А. Фадееву сходить в комендатуру и получить пропуск на себя: Александру легче было это сделать — он не подлежал призыву.

Пропуск Саша получил и в тот же день передал его наборщикам — членам союза молодежи Ф. Ковалю и А. Золотухину.

4 апреля утром Таня Цивилева уже имела 100 чистых бланков пропусков, отпечатанных по образцу пропуска, полученного А. Фадеевым.

В тот же день вечером мы все получили пропуска у Тани на вымышленные фамилии: Фадеев — на фамилию Булыги, я — на фамилию Карагулина Дмитрия.

Вручая пропуска, Таня строго предупредила нас о соблюдении конспирации. Вместе с нами в поезде, сказала Таня, поедет житель деревни Бархатная. Цивилева обрисовала подробно его наружность и предупредила, что к нему никто из нас не должен подходить и разговаривать.

— Вы должны, — сказала Таня, — садиться в тот вагон на ст. Первая речка, в который сядет ваш проводник, но только в разные купе. Когда пересядете в вагон узкоколейной железной дороги, можете заговорить с ним.

Ночь с 5 на 6 апреля наш поезд простоял на ст. Шкотово: колчаковские сатрапы боялись налета партизан, трусили ехать ночью.

Эту стоянку они использовали для проверки пропусков у пассажиров.