Южный Урал, № 6

В феврале 1916 года я был переброшен в г. Хорол, Полтавской губернии, в этапный ветеринарный лазарет при местном конском запасе. Работы по-лазарету было немного, и я занимался своим любимым делом: обследовал окрестности города, искал памятники старины и местного быта, производил раскопки старой городской свалки, где нашел множество обломков старых украинских кафель и глиняной посуды, ездил по церквам, полным предметов народного художественного рукоделья: резьбы по дереву, вышивки, ковров-килим, гончарной посуды и много, много других.

Накануне февральской революции 1917 года, когда я уже хорошо познакомился с местными историко-художественными материалами, решил организовать в Хороле выставку украинского народного творчества, а когда она удачно прошла, то из оставшихся экспонатов организовал здесь краеведческий музей. Уцелел ли он после гитлеровской оккупации — не знаю.

VII

После Октябрьской социалистической революции я решил перенести свой музей в уездный городок Шадринск и развернуть его, наименовав его «Научным хранилищем»: тут и краеведческий музей, и художественная галерея, и научная библиотека, и архив. Шадринские организации приняли мое предложение, и вот я стал работать в Шадринске, где пробыл до сентября 1931 года.

Здесь я собирал разного рода экспонаты, устраивал всевозможные выставки: художественные, кустарно-промысловые, сельскохозяйственные, в том числе по садоводству и огородничеству, организовывал экскурсии, читал публичные лекции, лекции по краеведению на ежегодных — сначала уездных, а потом окружных — педагогических курсах, сам организовал полумесячные, а потом и месячные краеведческие курсы и многое, многое другое.

Создавая свой музей, я сначала не имел никакого представления о музейной технике, а потом стал ходить по музеям Москвы, Ленинграда, ездил в такие города, как Переяславль-Залесский, Кострому, Рузу, Сергиев Посад, Новый Иерусалим, Свердловск, Пермь, Новосибирск, Иркутск, Читу и другие. Кстати скажу, что в 1923 году я был избран сначала членом-корреспондентом, а потом действительным членом Центрального бюро краеведения при Академии наук СССР, ездил на краеведческие конференции в Москву. Одновременно я был членом и Уральского бюро краеведения, участвовал в областных краеведческих конференциях.

В связи с своей работой очень много ходил пешком и ездил по Шадринскому округу, записывал предания о разного рода урочищах, о начале селений, об исторических событиях, как, например, о крестьянских восстаниях, записывал фольклор, говор местного населения. В начале 20-х годов Академия наук возобновила издание «Словаря русского языка» и стала посылать мне его гранки для всякого рода дополнений и замечаний. Много записанных мною слов вошло в этот словарь.

В этот период было опубликовано множество моих газетных и журнальных статей, а также выпущено четыре книги: «Краевой словарь говора Исетского Зауралья», «Природа и население Шадринского округа», «Очерки краеведческой работы» и «Краеведческий вопросник». Обо всех этих книгах в печати появилось много положительных отзывов, особенно об «Очерках» — на них имеется чуть ли не до двух десятков рецензий.

Хотя музейная работа и была мною оставлена, тем не менее собирательская жилка во мне продолжала жить. Я усиленно собирал теперь печатные и рукописные материалы об Урале.

Из этой поры мне особенно памятен 1934 год. Тогда бюро краеведения выделило меня научно-техническим руководителем молодежной геологической экскурсии по самоцветной полосе (Алапаевский, Режевский и Петрокаменский районы). Участниками экскурсии были ученики общеобразовательной школы, большей частью в возрасте 14—15 лет. Прошли мы до 200 км, начав свой путь от Алапаевска, через Мурзинскую слободу на село Липовку, и вышли к Режевскому заводу. Видели при этом доживавших свой век старых горщиков, т. е. старателей по камням-самоцветам, слушали их рассказы о разных случаях находки «кустов» аметистов, топазов и других самоцветов.

В том же году бюро краеведения договорилось с управлением санитарно-профилактическими учреждениями облпромсовета, чтобы силами бюро составить описание подведомственных облпрофсовету домов отдыха. Мне было поручено посетить эти дома и собрать там сведения по разработанной программе. В числе домов отдыха был также пловучий на пароходе «Алмаз», который ходил один раз от Перми, теперь Молотова, до Горького, а следующий рейс — до Астрахани. Таким образом я познакомился и с сухопутными и пловучими домами отдыха.

Особенно была интересна поездка на «Алмазе». Как и во всех остальных домах, так и на «Алмазе» были собраны рабочие и служащие со всех концов Урала. Вот где было раздолье для моей работы! Я провел с ними несколько бесед об особенностях пути, об истории заселения Урала, об его устном народном творчестве. Познакомившись таким образом с отдыхающими, я приступал к записи с их слов песен, частушек и других фольклорных материалов. Попутно я прислушивался и к говору отдыхавших и записывал также характерные слова, отмечая, откуда говоривший эти слова человек.