Южный Ветер

Кофейня, в которой Саша назначила Антону встречу, была единственной в городе и притворялась столичной. Через панорамные окна внутрь врывалось много солнца, а еще вид на проспект, где под кустами валялись шприцы и блистеры от «Лирики»[2]. Кофемашина воспроизводила обычные молотящие и кряхтящие звуки, как и любая кофемашина в мире, но плевалась горьким, земляным кофе, который Саша могла пить только с молоком и сиропом. Светлая мебель, чистый толчок, симпатичные рисунки и зелень на подоконниках. Но из динамиков играло радио для дачников. Южноветровчане любили это место, хотя многие не могли приходить сюда часто. С другой стороны, больше никаких кофеен у них не было.

Антон совсем не опоздал и даже пришел раньше, но все равно как будто торопился, поэтому не сел, а запрыгнул за прямоугольный стол к Саше и Жене, поздоровавшись на лету. Антон выглядел точно так же, как на фотографиях со своей страницы. Он уселся криво, выставив в зал ногу, готовую в любой момент побежать. Ступня подергивалась в мягкой кожаной туфле.

– Познакомите меня со своим спутником? – Антон улыбался только ртом, глаза обмеряли Женю.

– Это мой брат Женя, он часть дела, которое я хотела с вами обсудить. – Саша тоже улыбалась, и совершенно не по-деловому.

– Понятно. Добрый день, Женя.

– Он не говорит.

Саша и Антон обсудили, конечно, погоду и то, как стало жарко в конце мая, летом, наверное, будет просто адовый котел. Перешли на ты. Женя тем временем рисовал карандашом в желтостраничном блокноте, который ему подарила Саша. Антон больше говорил, а Саша больше слушала, говорили долго, но если бы Саша решила кому-то пересказать этот диалог, оказалось бы, что пересказывать тут совершенно нечего, потому что слова были пустыми и мягкими, ничуть не звенящими. Антон рассказывал, что он не только продюсер, еще и редактор, и это значит, что он решает многое, почти все, он управляет даже баритонящим ведущим и может влиять на новости, но, правда, не на главного редактора, нет, Саша, на генерального продюсера тоже влиять не могу, музыку не ставлю, это делают другие, а зачем ты обо всем этом спрашиваешь, Саша?

– Понимаешь, Антон, мой брат немного другой, он вынужден бывать в психиатрической больнице и…

– А, ну я, если честно, сразу понял, что с ним не все нормально.

– С ним все нормально, – Саша улыбнулась, хотя улыбки в ней не было. – Просто иногда ему бывает труднее, чем нам с тобой.

Потом Саша быстро, уцепившись своим взглядом за Антонов, так, что он не мог отвлечься и даже дрыгнуть глазными яблоками, рассказала, что в психиатрической больнице недавно появился радиокружок, там очень умные авторы, они делают отличные репортажи, интервью и другие журналистские работы. Саша также назвала радиостанцию, где работала несколько лет назад, и перечислила имена людей, с которыми имела дело. Антон, услышав их, по-дурацки приоткрыл рот и выпрямился. Потом Саша добавила, что она, имеющая такой опыт, уверена, что это отличные работы, которые обязательно нужно перевести в качественный звук (пока они записаны на телефонах, потому что нет оборудования) и где-нибудь выпустить. Нам не нужны гонорары, все бесплатно. Забьем вам дыры в эфире.

Пока Саша говорила, Антон смотрел ей в глаза, а еще на волосы, запястья, колени, шею, ключицу. Он был сам по себе нервным, все время куда-то бежал, тарахтел по клавиатуре громче всех, опаздывал, успевал, не успевал. Антону было сложно уследить за самим собой, а тем более когда совсем рядом сидела женщина в шифоновом платье, с блестящими волосами, непохожая на теток в трикотаже, которые звали говорить скукоту в прямом эфире, непохожая на новостниц с накладными ресницами, непохожая на соседок с пакетами из дешевого супермаркета и на бывших одноклассниц, которые оставляли своих детей на игровых площадках, чтобы покурить за углом.

Когда Саша закончила, Антон не понял, что ему ответить, но ответить нужно было, потому что Саша продолжала держать его взгляд своим и подвесила над их столиком очень тяжелую, требовательную паузу. Так что сначала Антон выпустил несколько странных звуков. Потом вырвал свой взгляд себе назад и отправил в окно. Подумал.

– Вообще-то, звучит неплохо. Ну, Саш, как мне убедить главреда, ведущего и других, что в эфире могут быть психи?

Саша прикрыла глаза, чтобы выглядеть расстроенной и собирающейся с мыслями. Антон успел мысленно обглодать ее, пока Саша не видит. Саша открыла глаза и, конечно, все заметила.

– Ты никогда не будешь главредом или кем-то больше продюсера, пока ты трус. Прости, но это так. Я предлагаю тебе охуительную вещь, а ты даже не хочешь попытаться.

– И что… такого замечательного в том, что ты предлагаешь? – Антон привык, что матом ругаются только мужики и пэтэушницы, он не слышал, чтобы матом ругались приличные женщины, да еще и так стройно, ладно.