Ива, Антония или Вероника

– Я слушаю.

– Флора? – обрадовалась собеседница. – Вас беспокоит Мария Кострикова из журнала «Дамские штучки». Нам предложило вас агентство «Фредерика», и вы нам подходите.

Надо же, какая честь.

– Нужно сделать фотосессию на тему «Зима». Презентовать новую коллекцию Веры Судоргиной – шапочки, шарфики, курточки.

– Я сейчас немного не в форме, – предупредила я. – Возможно, вам стоит обратиться к кому-нибудь другому.

– Ой… – растерялась Мария. – Но наш менеджер по рекламе видит в качестве модели только вас! – Голос взлетел до детского жалобного крика. – Это займёт у вас не больше часа! Мы пришлём машину… Пожалуйста, Флора! Я договорюсь о двойной оплате, но только чтобы это были вы!

Я взглянула на часы. Одиннадцать.

– М-м…

– Коллекция Веры Судоргиной – яркая, супермодная, с учётом молодёжных трендов сезона… – захныкала Мария.

– Не сомневаюсь, – перебила я её. – Ладно, я приеду.

[только не ной]

– Машина не нужна, я на своей. Называйте время и адрес.

– Площадь Резанова, у памятника, в два пятнадцать…

Мария залопотала что-то благодарственное, но я, не дослушав, нажала на кнопку отключения.

Около двух часов я вышла из коттеджа, замечая, что быстрый шаг даётся с трудом, а яркий солнечный свет непривычно ранит глаза. Пошла медленнее, осторожнее, невольно озираясь вокруг.

«Сдаётся дом с частичными удобствами в деревне Ярцево. 45 кв. м., вода, дровяная печь, туалет на улице…» – попалось на глаза объявление на знакомом столбе у забора.

Господи, а ведь существуют люди, которые снимут эту собачью конуру…

Что-то мешало идти по жизни как раньше – смеясь в глаза и никому не открывая своей боли. Что-то мешало быть такой, как раньше. Чувствовать себя независимой и свободной. Болезненная заноза поселилась в сердце, а само сердце словно спряталось глубже под рёбра, ожидая то ли острого лезвия ножа, то ли выстрела…

«Вариантов только два, – размышляла я, пробираясь к «смарту», утопающему в сугробе, – звонила либо я, либо нет. И убила тоже либо я, либо нет… Трудно сказать, что страшнее. Если я способна напиться до чёртиков и в ярости убить незнакомого человека, а потом напрочь забыть об этом, то это тревожно. Мягко сказано.

А если не я…

Значит, одна из сестёр – Ива, Антония или Вероника – подстроила ту ночь.

Ива, Антония или Вероника убила Лавровского, а потом позвонила с моего телефона и от моего имени призналась в убийстве!

Других объяснений странным ночным звонкам не существует».

Тёмная фигура скользнула за угол – плавная, быстрая, бесшумная. Промельк-штрих серебристого пятна. Слишком стремительно для глаз, слишком поверхностно для точного ощущения. Резкий поворот головы – и…

Никого нет. Лишь сонная, стеклянная пустота улицы.

Обжигающим вихрем поднялось волнение. Здесь кто-то был. Стоял, ждал, следил… И исчез за углом, желая остаться незамеченным…

Бродя взглядом между стволами редких деревьев, боясь сама не зная чего, я уселась в «смарт», завела мотор. Вытерла пот со лба и ладоней. Ещё раз выглянула в окно.

И опять никого.

Под правой ногой белело что-то маленькое и прямоугольное. Подняв невесть откуда взявшуюся вещицу с пола, я обнаружила, что это визитка – яркая, какая-то нарядненькая, беленькая с зелёной окаёмкой.

«Ремонт компьютеров и ноутбуков. Мы работаем на Карла Маркса!» Витиеватый шрифт, фото Карла Маркса, поглядывающего строго и по-хозяйски, и адрес – ул. Карла Маркса, 191.

Откуда она здесь? Я никогда не обращалась по поводу ремонта компа или ноута… Может, выпала из кармана Алекса?.. Он ведь иногда брал мой «смарт»… Странно.

В задумчивости изучив визитку, я наконец сунула её в перчаточный ящик.

Аккуратно вырулив на узкую пустынную дорогу, медленно поехала по ней, оглядываясь по сторонам. Тихая улочка, на которой располагался мой двухэтажный коттедж, была абсолютно пуста. Безмолвие и безветрие превратили застывший зимний пейзаж в красивую живую открытку. Серебристая тень бесследно растворилась в морозном воздухе. Или это было видение?.. Тонкая, горячая струйка страха влилась в остывшие вены.

Подъехав к повороту на Переяславское шоссе, я свернула на обочину и погуглила левой рукой «художник Андрей Лавровский, Старицк». Вездесущий интернет мгновенно выдал скупую справку. «Андрей Георгиевич Лавровский, пятьдесят четыре года, член Союза художников России». И фото – добродушное лицо, мягкие, но мужественные черты, густые волосы с лёгкой проседью, тёплые карие глаза. Выражение лица как у всезнающего мудреца. Наверно, он хороший художник… Я редко ошибаюсь в таких вещах. Внезапно что-то знакомое почудилось в его спокойном взгляде. Незнакомый человек… Моя недавняя уверенность поколебалась. Это лицо я определённо уже видела… Но где и когда?..

Проклятая память! Что же за фокусы она устраивает?!

Бросив телефон на соседнее сиденье, я повернула на шоссе. Надо быть осторожнее.

Глаза Лавровского источали мягкий свет и душевную открытость. Хм, не удивлюсь, если Яна и впрямь была в него влюблена. Похоже, он полная противоположность моему отцу – угрюмому, как ноябрьское небо, и тяжёлому, как камень на шее.