ИВАН БОРОДУЛИН

Для выполнения задания я отобрал самых надежных разведчиков, тех, кого отлично знал по боевым делам в Заполярье: Петра Гришкина, Николая Верьялова, Диму Иванова, Николая Серова, Дмитрия Ерофеева и Гришу Монокова, который теперь вместо Ромахина исполнял обязанности моего связного.

К городу наша шестерка подошла легко и быстро, но у первых же окраинных домов мы убедились, что удача кончилась. Куда бы ни совался наш головной дозор, на­щупывая брешь в обороне, всюду натыкался на автомат­ный или пулеметный огонь. Совершенно неожиданно мы обнаружили, что главное шоссе, ведущее к городу, не охраняется, а точнее, охраняется густой сетью противо­танковых мин, натыканных не только в полотно дороги! но и по кюветам.

246

Зная, что такие мины взрываются от нагрузки 200 и больше килограммов, мы решили рискнуть—ведь ник­то из нас даже с полной амуницией не весил и ста кило­граммов.

Метров триста цепочкой ползли вдоль шоссе по мок­рому грязному кювету, пока не почувствовали, что самое опасное место позади. Потом выбрались на асфальтовое полотно и под покровом темноты вошли в город. Преж­де всего нам надо было пробраться в порт, и мы двину­лись какими-то дворами и задворками в сторону, где должно быть море.

Спустя некоторое время выяснилось, что Петр Гриш­кин идти не может, так как час назад немецкая пуля ца­рапнула ему голову. Дудочка никому не сказал о своем ранении, боясь, что его отстранят от операции, а вот те­перь царапина дала себя знать — кровь струилась по ли­цу Дудочки, слепила глаза. Требовалось срочно осмот­реть и перевязать рану.

Выбрали домик поневзрачнее. Через тонкие щоли ставней из окон сочились едва заметные желтые лучики. Приготовив пистолеты, осторожно постучали в дверь. Она тотчас же открылась, будто нас ждали.

Я довольно бесцеремонно толкаю вперед человека, открывшего дверь, и мы всей гурьбой вваливаемся в пе­реднюю. Гришкин с Верьяловым бросаются дальше, в другие комнаты, и через минуту докладывают, что все население домика налицо.

Перед нами трое: довольно миловидная девушка это она отворила нам дверь,— пожилой интеллш омш.ч.. вида немец и его жена, рыхлая крупная фрау, пиропу» ли ная нашим вторжением до ужаса. Девушка смотри?

враждебно, старый немец спокоен и держится с Д" ……

ством.

147

Сажусь к столу, вытаскиваю из планшета карту и про­шу, чтоб кто-нибудь из немцев провел нас к порту.

— Никогда!—слышу в ответ. Это говорит девушка, причем говорит по-русски.

«Русская?!»—с изумлением разглядываю девушку. Хорошо одетая, смазливая, упитанная, она совсем не по­хожа на тех русских полонянок, которых мы не раз встречали в немецких домах и на дорогах.

— Русская!—с вызовом объявляет девица.— А помо­гать вам не буду. Я вас ненавижу.

— Ах ты шкура продажная!—кто-то из ребят подни­мает пистолет.

Девица бледнеет.

Быстро-быстро залопотал, замахал руками старый не­мец. Из его слов я понял, что девица хоть и русская, но никогда в России не была, родилась и воспитывалась в семье царского офицера-эмигранта. Мать с отцом у нее умерли перед войной, и теперь она живет как дочь у него, старого врача, далекого от политики и войны. Мы должны простить его дочь, он сделает все, что тре­буют русские солдаты…

— Вы врач?— я сразу вспомнил о ране на голове Ду­дочки.—Тогда, прежде всего, перевяжите раненого.

— Да, но я зубной врач.

— Ничего, справитесь.

— Воля ваша.

Немец пожал плечами и открыл дверь в соседнюю комнату, где был оборудован зубоврачебный кабинет, Гришкин уселся в кресло, немец педантично обработал и перевязал рану, потом объявил, что через два дня па-* циент должен явиться к нему на перевязку, иначе он, кац врач снимает с себя всю ответственность за благополуч­ный исход лечения.

248

Сдерживая улыбку, я серьезно пообещал врачу, что Гришкин придет к нему точно в назначенный срок. За­бегая вперед, скажу, что мы свое слово почти сдержа­ли— через трое суток вместе с полком вошли в Свине­мюнде.

Довольный тем, что мы оставили в покое его прием­ную дочь, старый немец-врач оделся и повел нас. Войск в самом городе почти не было, лишь изредка проходи­ли патрульные группы в два-три человека. В район пор­та добрались без всяких происшествий. Засекли у прича­лов несколько мелких посудин, принимавших груз, но что это за груз—выяснить не удалось.

За ночь с помощью немца мы собрали много нуж­ных сведений, а на рассвете старым путем благополучно вернулись в полк.

Надо сказать, что ушли мы из Свинемюнде вовремя, так как в следующую ночь авиация союзников подвергла город жестокой бомбежке, и кто знает, удалось ли бы нам уцелеть. Уже тогда нас удивляла странная воздуш­ная «взаимопомощь» союзников — они беспрестанно бомбили те города, которые мы должны были вот-вот взять. Бомбили не боевые позиции немцев на окраине, а именно город, его жилые и промышленные кварталы. Но мы тогда не знали, конечно, что союзнички дейст­вовали с дальним прицелом и специальным умыслом: они хотели, чтоб вместо трофеев нам достались голо­вешки, у

После взятия Свинемюнде 10-я гвардейская дивизия продолжала с боями продвигаться северо-западнее Бер­лина в направлении к городу Ростоку.