Иван-чай-сутра

Да! — думал он. — Никто никогда не видел гнезда или норы или дупла Прозрачных Крыльев. Ведь часто ни один листик не шелохнется, ни одна травинка. Все млеет в полудреме и тишине. И это значит, что Прозрачные Крылья отдыхают. Где? В каком месте? Может, у Них есть небесные норы? Правда, Каменный Клюв не находил никаких нор или гнезд на самой большой высоте, на какую он только мог подняться со своим вечно скрипящим крылом, — это была память о встрече с охотником, выстрелившим в его сторону, сыпанувшим мелкими горошинами, и одна из них или две застряли в его плече. И с тех пор, как только он видел, что охотник снимает свое оружие, камнем падал вниз. Так вот, на предельных высотах не было никаких жилищ. Но надо признаться, что Каменный Клюв знал других соперников, умевших подниматься еще выше. Однажды у них с Клекочущим Языком затеялся спор, кто взлетит выше. Они случайно встретились в просторах осеннего теплого и ясного неба, просто кружась, паря на восходящем дыхании Земли. И Каменный Клюв взял повыше, чтобы не мешать Клекоту. Все-таки лапы и когти, крылья у того весьма внушительны. К тому же он бы с подругой. Но Клекот воспринял это как вызов. И по спирали они взбирались все выше. Подруга осталась внизу. Каменный Клюв уже чувствовал холод, плечо у него ныло, но со скрипом, а он все-таки восходил еще на один виток. Клекот издавал насмешливое ворчание. Каменный Клюв изображал блаженство своей осенней песнью. Она всем хорошо известна в этой местности и звучит так: «Кро! Кро!» Хотя на самом деле ему уже приходилось туго. Но он не хотел уступать Клекоту. Достаточно того, что он никогда не приближался к его охоте и не претендовал на долю. Впрочем, это было и невозможно! Хо-хо! Более того, не раз Каменному Клюву приходилось убираться восвояси, освобождая дорогу охоте Клекота. Но теперь он не хотел сдаваться. Но проклятое плечо ныло все сильнее, холод прыткими насекомыми проникал под перья, сердце билось слишком часто, кровь пульсировала в горле, — и, когда деревья внизу превратились уже в гнезда мелких Пернатых, а горы в маленькие кочки, и Дальняя Река сузилась до никчемной речушки, а в той стороне, где заходит обычно Рыжий Глаз, показалось хрупкое марево Большого Жилья людей, Каменный Клюв не выдержал, задохнувшись, выплюнул что-то бессвязное и оставил Клекота в гордом одиночестве.

Что ж, Клекот выиграл. Но разве в этом главное преимущество? Ведь выше Клекота Прозрачные Крылья, Они летают где-то в стране Ночных Глаз, — а может, это и есть Их гнезда? Исчезающие днем, наверное, попросту сгорающие в пламени Большого Ока, если только это тоже не чье-нибудь гнездо. И пусть-ка попробует Клекот опуститься туда! Хотел бы Каменный Клюв тогда на него посмотреть, на этого зажаренного петуха.

Нет, дело совсем не в этом. А в срединном полете. Откуда можно наблюдать вереницу дней, нанизывать их, как мышей на веточку мастерски нанизывает Чжа-Чжа. Многое видеть и помнить, разные забавные случаи, чтобы утолять ими скуку, когда придет пора длинных ночей. Чжа-Чжа, конечно, никогда не додумается до этого, голова у него мелковата. Мыши для него и есть только мыши. Клекот сообразительнее, но и он не успевает дозреть, его жизнь слишком коротка. И больше видит не тот, кто выше летает, а — он, Каменный Клюв, Тот, Кто Живет Дольше.

И сейчас, несомый Прозрачными Крыльями, он видел обширный холм с волнующимися травами и шумящими деревьями, видел то место, где остался рыжеголовый, завернувшийся в пеструю шкуру, — он помнил этих двоих, беспечно голых на Смотровой Горе с железной макушкой: теперь они кутались в свои шкуры и что-то искали, чего-то ждали. Незавидная участь бродить внизу, пачкаясь и перелезая через стволы и ямы, каждое мгновенье рискуя быть поверженным. Даже маленькие и тонкие, как корни, Шипящие там опасны. Не говоря уже о вечно голодных Клацающих зубами и Щелкающих клыками. В воздухе тебя тоже подстерегает опасность, но тут всегда можно сманеврировать и спастись внизу. Главное, не приближаться к низким небесным болотам. Ведь даже заносчивый Клекочущий Язык при случае не прочь свернуть тебе шею, хотя и знает, что старое мясо не вкусно. А в тот осенний день, когда они соревновались, он был просто сыт. Или что-то еще, кто знает.

Пролетев в Прозрачных Крыльях еще немного, Каменный Клюв заметил над травами кого-то еще. Он взмахнул посильнее крыльями, чтобы задержаться на мгновение, глядел, повернув голову. Из трав снова появились две головы. Это были люди. Каменный Клюв колебался, подлетать ли ближе, и все-таки отклонился от того направления, в котором его несли Прозрачные Крылья. Привычка наблюдать взяла свое. Он полетел поперек движения Прозрачных. Но не прямо к людям, их головам, круглыми кувшинками качающимися в волнах трав, а взял немного левее, чтобы приблизиться к ним сзади. И, совершив свой несложный маневр, разглядел у одного за плечом палку. Вот эти были охотниками. Если бы они вышли на след Горбача, то уж увязались за ним надолго.