Иван Ефремов

Итак, сначала собрание сочинений хотели издавать в шести томах. С исключением «Тайс» оставалось пять. Шесть томов обязаны были по обычаям того времени выпускать в течение трёх лет — по два тома в год. Ежели томов пять, то их печатали за два года. Иван Антонович грустно и одновременно иронично думал: что ж, больше шансов дожить…

Словно серая пелена обтягивала всё, что было дорого Ефремову. Последнее десятилетие писатель, знакомый практически со всеми произведениями не только отечественной, но и мировой фантастики, посвятил разработке её философских основ, опубликовав множество статей, ратовал за популяризацию этого жанра, за создание посвящённого ей отдельного журнала, за организацию её изучения.

Фантастическая литература вкупе с приключенческой была самой востребованной в СССР 1960-х годов, книги даже малоизвестных авторов раскупались как горячие пирожки. Однако власть, от которой зависело учреждение нового журнала, делала вид, что не замечает этой необходимости. Резко сократилось количество выпускаемых фантастических книг, уменьшились тиражи. В многочисленных институтах огромной страны официально изучением фантастики занимались только два профессиональных филолога-литературоведа — Наталья Ильинична Чёрная (Институт литературы им. Шевченко АН УССР) и Анатолий Фёдорович Бритиков, сотрудник ИРЛИ АН СССР, автор монографии о советской фантастике, старый друг Ефремова. Его стараниями в Пушкинском Доме был создан фонд писателя, куда Бритиков сдавал на хранение ефремовские рукописи и целые мешки читательских писем, привозимых им в Ленинград из московских командировок.

В 1972 году на переаттестации руководитель Бритикова профессор В. А. Ковалёв запретил ему заниматься изучением фантастики. Это, по сути, полностью закрывало возможности научных публикаций по этой теме. Фантастика заставляла думать, смотреть далеко вперёд — и через это яснее видеть современность.

Ефремов, будучи негласным руководителем этого направления в советской литературе, отчётливо осознавал положение, в которое попадали десятки писателей и миллионы читателей, любивших этот жанр. Летом 1972 года он готовил в ЦК партии записку о необходимости обратить особое внимание на развитие научной фантастики, на необходимость государственной поддержки, ибо фантастике принадлежит особая роль в воспитании молодёжи. Заглядывая вперёд, в ближайшее будущее, он предвидел нравственный упадок общества, говорил о «весёлых девяностых», которые, к счастью, не застанет. Но при этом, словно кшатрий, исполненный воинского духа, делал в своё время и на своём месте всё, что мог.

Утешали ласка Таси — дорогого Зубрёнка, — письма друзей, перепечатанные Портнягиным книги «Агни Йоги», любимые поэты Серебряного века. Утешала мысль о том, что его верный ученик Пётр Константинович Чудинов дописал наконец свою докторскую диссертацию. Вот она, рукопись, на дачном рабочем столе — уже с пометками Ефремова.

Иван Антонович понимал, что уже несколько лет он стоит на пороге смерти. В романе «Леопард с вершины Килиманджаро» Ольга Ларионова исследовала психику человека, который знает о дате своей смерти. Как он живёт, как ощущает скоротечность каждого мгновения, как находит силы радоваться каждой минуте, когда в глаза ему глядит вечность… Ефремов написал предисловие к её книге. Ему роман был близок: он также ощущал дыхание иного, но не загонял себя в теснины страха, а продолжал жить полно, ярко, радоваться миру и людям.

В 1965 году в письме К. Г. Портнягину он размышлял: «Если вечное столкновение духа с косной материей волнует океан мировой души, то отдельные её всплески, разбивающиеся на миллионы капель, существуют как отдельные капли только здесь, перед Пределом. Падая обратно в запредельность, они неминуемо сливаются с океаном Атмана и не существуют как отдельные капли».[329] Эти мысли были созвучны высказанным за век до того идеям гения индийского народа Рамакришны; книгу популярного в СССР Ромена Роллана «Жизнь Рамакришны» Иван Антонович наверняка читал.

Мысль о бессмертии человеческого духа, вливающегося в океан мировой души и в то же время сохраняющего капли памяти о своих человеческих воплощениях, волновала Ивана Антоновича. Он чувствовал, что «недалеко время, когда его позовут в «долгий путь домой».[330]

Домой — куда? И ответ выскальзывает из рук…

Его любимые герои-эллины — спартанец Менедем, тессалиец Леонтиск, скульптор Клеофрад — встречали смерть улыбкой. Что видели греки в минуту прощания?..

19 сентября, когда установилась нормальная осенняя погода, Ефремовы переехали в город.

Спартак Ахметов, геолог, поэт, писатель-фантаст, записал впечатления о последней встрече с Иваном Антоновичем — 4 октября 1972 года, в день запуска первого искусственного спутника Земли, когда вся страна отмечала пятнадцатилетие космической эры. Рассказ «Последний день» вошёл в неопубликованный роман «Чёрный шар».