Иван Грозный

В свой век Иван имел пример и подражателей в 20 европейских государствах. Нравы его эпохи оправдывали его систему. Посмотрите на Италию. Прочтите Бурхарда, хладнокровно писавшего свои протокольные заметки в среде Александра VI и семьи Борджиа. Прочтите иронически-снисходительные донесения венецианского посланника Джустиньяни или циничные мемуары Челлини. Перенеситесь в Феррару, к наиболее цивилизованному двору всего полуострова. Там вы увидите кардинала Ипполита д'Эсте, соперничающего в любви со своим братом Джулио и приказывающего вырвать ему глаза в своем присутствии. Просмотрите протоколы giustizie того времени. Ужасы Красной площади покажутся вам превзойденными. Повешенные и сожженные люди, обрубки рук и ног, раздавленных между блоками… Все это делалось средь бела дня, и никого это ни удивляло, ни поражало. Перенеситесь в противоположную сторону материка, в Швецию. Там вы увидите Эрика XIV с его Малютой Скуратовым, любимцем Персоном, выходящими из знаменитой кровавой бани 1520 г., когда 94 епископов, сенаторов и патрициев были казнены в Стокгольме. На престоле, наконец, Иоанн III. Персон наделал много зла. По приказу нового короля его вешают, не сразу душат и при этом дробят ему руки и ноги и, в конце концов, пронзают грудь ножом. Не забывайте и о Нидерландах. Хотя погром Льежа, о котором я уже говорил, произошел столетием раньше, но он все-таки мог быть уроком для Ивана. Он мог даже на таком расстоянии вдохновиться примерами Хагенбаха, правителя Эльзаса, действовавшего в духе системы Карла Смелого. Быть может царю рассказали о знаменитом празднике, на котором приглашенные мужчины должны были узнать своих жен, раздетых донага и с лицами, закрытыми вуалью. Тех, кто ошибался, сбрасывали вниз с лестницы. Можно напомнить капитуляцию Монса, условия которой были нарушены в 1572 г. наместником Альбы Нуаркармом. 11 месяцев победители предавались там кровавым эксцессам. Можно напомнить о 20 000 граждан Гарлема, переколотых в следующем году герцогом, в то время как Филипп II в официальном письме предлагал награду за убийство Вильгельма Оранского. Не забудьте и инквизиции и 40 протестантов, сожженных 12 марта 1559 г. в Велладолиде, а также Варфоломеевскую ночь во Франции. Вспомните Генриха VIII английского, его казематы и виселицы. Голова епископа рочестерского Фишера гнила на решетке лондонского моста, в то время как король в белом шелковом одеянии вел к алтарю Анну Сеймур на другой день после того, как он приказал обезглавить Анну Болейн!

В той исторической среде, из которой вышли эти кровавые призраки, они получают свое воплощение в русском царе. Если мы примем в расчет различие в культуре, Иван не покажется слишком далеким от цивилизованного христианского мира Европейской эпохи.

Если нравы эпохи оправдывали жестокость на Западе, то то же приложимо и к Ивану. Курбский, задавший тон хулителям царя, был заинтересованной стороной в этом деле. Он был представителем непокорного меньшинства. Масса же выражала свое настроение при помощи поэтического народного творчества, и мы уже знаем дух его. Народ не только терпел Ивана, но восхищался им и любил его. Из толпы его сотрудников он удержал только два имени — Никиты Романовича Захарьина и палача Малюты Скуратова. История мало знает о первом. Брат царицы Анастасии, как и Сейс, свидетель террора во Франции в XVIII веке, умел жить. Легенда сделала из него героя, изобразив его отказывающимся от милостей царя и заботящимся об установлении более мягких законов для народа. Та же легенда отдает предпочтение Малюте Скуратову, как истребителю бояр и князей.

Этот демократический инстинкт властно обнаруживается во всех воплощениях народного слова и раскрывает нам тайну опричнины, ее идею и легкость, с которой Грозный навязал ее одним и вызвал сочувствие большинства. В сценах народного творчества, где встречаются бояре и крестьяне, первые играют всегда незавидную роль — это или плуты, или дураки. В одной легенде рассказывается о загадке, которую должен был разгадать государь. От этого зависела его судьба. Вельможи, призванные царем на помощь, не могли ему помочь, выручил же его крестьянин. Легенда производит царя из простой семьи и придает его власти народное происхождение. После смерти одного царя народ идет на реку со светильниками, чтобы окунуть их в воду и потом зажечь. Царство достанется тому, кто первый зажжет свой светильник. «Пойдем на реку, говорит Ивану один боярин, если я стану царем, я дам тебе волю». — «Пойдем, отвечает Иван, если я стану царем, велю снять тебе голову». Иван получает корону и сдерживает свое слово.

В этом вся народная философия. О войнах, которые вел Грозный, народ, по-видимому, не сохранил никаких воспоминаний. В административных же реформах народное сознание подметило только нивелирующую тенденцию.

В народных песнях говорится, что царь обещает содрать кожу с бояр и князей и сварить их живьем.

Грозный очень религиозен, но, выслушав обедню, он велит рубить головы князьям и боярам.