Иван Грозный

— Скажите, добрые люди, зачем сторожите нас?

Она! Что ответить?!

Герасим произнес равнодушным голосом:

— Отдохнуть малость сели. Да вот и Нарову смотрим. Уж больно быстра, бурлива… И что за река такая?! Страх!

— Шумит дюже… — подтвердил Андрейка. — А ты сама-то чья будешь?

— Родилась я в Москве! Там бывала я…

— Немчина дите, а родилась в Москве! Чудно!

— Мой батюшка и матушка жили там. Милостию великого князя… и я жила там.

— На нашу сторону, стало быть, перешла?

— Я и в Нарве была ваша сторона… Русский царь возьмет Нарву — будет хорошо. Пленники там ваши есть… Одну русскую мы хотели к вам взять. Фогт в замок ее запер… Параша — хорошая девушка… Ваша, русская.

Герасим онемел. «Параша!» — дыхание остановилось.

— Колленбах — злой человек!.. Его надо убить!.. — сердитым голосом продолжала девушка.

— Параша! — собравшись с силами, прошептал Герасим.

— Я-я! Парраша… Парраша!.. Хорошая!.. Кррасивая… дочь казака… казака… Нет, стрелица…

Герасим, овладев собой, стал расспрашивать Генриетту. Андрейка, ничего не слыхавший от Герасима об этой Параше, диву давался любопытству Герасима, вопросительно заглядывал в лицо товарищу. Генриетта подробно рассказала все, что знала о пленной девушке. Когда начался бунт, рыцари схватили Парашу и увезли в замок. Они хотят отправить ее в Тольсбург к господину Колленбаху. Этот человек — вельможа, богач. Рыцари у него в большом долгу. Они стараются ему услужить. Он знают, что господин Колленбах хочет ее сделать своей наложницей.

Герасим и Андрейка низко поклонились Генриетте, поблагодарили ее за беседу и поплелись к себе в шалаш.

В ночной тишине весело перекликались колокола. Герасим неохотно, хмуро открыл Андрейке свою тайну, рассказал о своей невесте.

* * *

Воеводы согласились на отъезд в Москву нарвских послов. Они знали, что царя интересует немецкий купец Крумгаузен. Знали и то, что Иоахим известен своею честностью, полезною для Москвы торговлею. Однако для надзора послали с немцами двух дьяков.

Послы уехали в Москву в самую распутицу. Воеводы советовали им обождать, но Крумгаузен говорил, что «надо ковать железо, пока горячо».

Воеводы выдали им «опасную грамоту».

Стрельба по Нарве прекратилась, хотя и Куракин и Басманов все еще не доверяли нарвским властям, зная коварство немцев.

«Охочие люди»[59] — эсты, латыши и финны — рассказывали, что партия Крумгаузена — «московская сторона» — вначале было одержала победу в ландтаге, потом рыцари ее снова оттеснили.

Куракин, Басманов и прочие воеводы хорошо знали, что творилось в Нарве. У Куракина были верные люди там, обо всем ему доносившие. Однажды ему стало известно, что немецкие власти тайно послали просить помощи к Готгарду Кетлеру, коадъютору гермейстера, феллинскому командору. Куракин узнал даже и то, что Кетлер дал приказание собирать в Эстонии гаррийских и вирландских помещиков, чтобы поспешить Нарве на помощь.

Куракин зорко, с большим вниманием следил за каждым шагом немецких правителей Нарвы.

Рижским и ревельским кнехтам пробраться незаметно не удалось. Их подстерегли посланные Куракиным под видом нищих лазутчики, в числе которых был и Герасим. Они близко видели прибывших в Нарву тысячу конных и семьсот пеших латников, хорошо вооруженных, с ног до головы прикрытых железом.

Кнехты, конные и пешие, вошли в город тридцатого апреля.

Лазутчики также донесли и о том, что в нескольких верстах от Нарвы, в оврагах и в лесу, расположился с войском только что прибывший ревельский командор фон Зеегафен с гаррийским и вирландским рыцарством. Сюда же приехал со своею свитою помощник гермейстера Кетлер.

Московские воеводы поняли, что Нарва обманывает их; по обыкновению, немцы готовятся нарушить свое слово. Однако воеводы старались не показывать вида ливонским властям, что им все известно. Они отправили в Нарву своих людей объявить населению царскую милость и обещание оградить их от мести со стороны ливонского магистра. В ответ на это нарвские власти выслали своего нового ратмана, а с ним четырех горожан.

Ратман заявил воеводам:

— Мы не посылали к вам тех, кто поехал к царю. Это ваша ошибка, а их самовольство. Мы никогда не хотели и теперь не хотим отложиться от Ливонии. Власть магистра — единственная законная для нас власть.

Им ответили:

— Тогда вы останьтесь у нас, подождите возвращения от царя тех, прежних ваших послов, с ними и поговорите. Яким и Захар скоро приедут из Москвы и покажут вам договор.

Послы не соглашались на это — ушли обратно в Нарву. Воеводы отпустили их с честью.

— Коли так, господи благослови!.. — сказал с хмурой улыбкой Куракин, даже рукава засучил. — Возьмемся за дубину. Не к лицу русским терпеть обиды от стада свиней.

За реку был переброшен небольшой отряд — сторо́жа под началом Герасима.

Хотелось проверить: нападут на него командоры или нет. Другой отряд ратников был спрятан в засаде.

Зеегафен, увидев русских, тотчас же погнал своих латников против немногочисленной сторо́жи, которая и отступила к берегу. Обе стороны потеряли несколько человек убитыми и пленными.

Пленные кнехты, приведенные в Ивангород, были равнодушны к неудачам Ливонии.

Они сказали: