Иван Грозный и Девлет-Гирей

Прежде всего зададимся вопросом — а что же в это время происходило на берегу? Набеги набегами, но, пока война с татарами продолжалась, на Оке и ее притоках, преграждая путь татарам к сердцу Русской земли, должна была быть обязательно развернута завеса из полков поместной конницы, стрельцов, казаков и даточных людей с «земли»! И вот тут то, если обратиться к записям в разрядных книгах (летописи об этом умалчивают — почему?), и произошло нечто необычное, из ряда вон выходящее. В кампанию 1559 г. на берегу выстроилась не просто обычная завеса. Нет, на этот раз в Москве готовили нечто более серьезное и грандиозное. Судите сами — согласно разрядным записям, не исключалась возможность выхода в Поле самого государя навстречу крымскому «царю», буде тот осмелится выйти из-за Перекопа и отправиться на Русь: «марта в 11 день приговорил царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Русии з братом своим со князь Володимером Ондреевичем и со всеми бояры, как ему против своего недруга крымского Девлит-Гирея царя стоять и как ему своих украин беречь, а самому государю для своего дела и земского быть готову, а брату ево князь Володимеру Ондреевичю быти с ним, государем, готову же».

Но это не самое главное — в эти годы Иван неоднократно демонстрировал свою готовность идти навстречу хану и встретить его даже не на берегу, но далеко за Окой. Нет, на этот раз на берегу, в Коломне, Кашире, Зарайске, Тарусе и Калуге с началом весны встала огромная рать. Не обычные пять полков с 10 воеводами, а шесть, которыми командовали 18 воевод и еще 1 воевода был при наряде. Командовал ратью один из знатнейших воевод — князь И.Д. Вельский, на то время, пожалуй, первый в командной иерархии русского войска. Под его началом собралась действительно несметная сила — более 40 тыс. ратных людей. И это не преувеличение — только в большом, передовом и правой руки полках было 76 сотенных голов, командовавших примерно 15—20 тыс. детей боярских и их послужильцев. Для сравнения, 4 годами позже в знаменитом Полоцком походе под началом Ивана Грозного собралась чуть ли не вся русская сила, в 7 полках под началом 22 воевод (без учета служилых татар, мордвы и черемисов) выступили около 50 тыс. «сабель и пищалей».

Ради того, чтобы собрать на южной границе большую часть русского войска (да еще и отправить немалую его часть в низовья Днепра и Дона), в Москве пошли даже на то, чтобы по просьбе датского короля заключить с ливонским магистром, епископами Рижским и Ревельским перемирие сроком на шесть месяцев, с мая по ноябрь 1559 г. Добавим к этому, что вскоре после того, как полки собрались на берегу, князь М.И. Воротынский вместе с одним из воевод старицкого князя Владимира Андреевича получил приказ «итти на Коширу, а с Коширы итти на Дедилов, а з Дедилова на Поле мест розсматривать, где государю царю и великому князю и полком стоять»^{154}.

Зачем, с какой целью Ивану понадобилось собирать на границе большую часть своей рати, отказавшись ради этого на время от планов подчинения Ливонии (где боевые действия до этого развивались весьма успешно для русских)? Какого нападения ждал Иван, если было известно, что силы Девлет-Гирея ослаблены и он пока не способен на активные действия с далеко идущими целями, тем более что на Дону и на Днепре находились русские ратные люди, и опыт предыдущих лет подсказывал — пока они там, хан не осмелится выйти за укрепления Перекопа? Одним словом, создается впечатление, что от этой с размахом подготовленной кампании в Москве ожидали очень и очень многого.

Но на что рассчитывали в русской столице, для чего были проведены эти не виданные со времен покорения Казани военные приготовления? Неужели Иван и в самом деле решился двинуться походом на сам Крым и ждал только сигнала? И что могло послужить этим сигналом? Может, благоприятный результат переговоров с Литвой? Ведь 3 марта в Москву прибыло представительное литовское посольство, и, учитывая неоднократные намеки со стороны Москвы о желательности заключения антикрымского союза и существование довольно влиятельной «партии» среди литовской аристократии, готовой пойти на союз с Москвой для борьбы с «бусурманством», такой вариант развития событий отнюдь не исключался. В конце концов, даже благожелательный нейтралитет Вильно позволяя воспользоваться уже разведанным в предыдущие годы маршрутом на юг, используя в качестве коммуникационной линии Псел и Днепр.