Иван Грозный и Девлет-Гирей

Однако вне зависимости от того, как разворачивались события на северо-западной и западной границах, необходимо быть готовиться и к отражению вторжения с юга. В преддверии совместного наступления османов и татар правительство Ивана Грозного попыталось усилить оборону южной границы и самой Астрахани. Гарнизон города был усилен. На помощь посланным на годование воеводам окольничему Д.Ф. Карпову и В.П. Головину был отправлен князь Н.И. Гундоров, в Нижний Новгород — удельный князь Владимир Старицкий с воеводой боярином П.В. Морозовым. Князь П.С. Серебряный возглавил «плавную» рать, что должна была выдвинуться «по вестям» «на переволоку», т.е. туда, где турки собирались прорыть канал (или устроить волок) и перебросить свои галеры и суда с артиллерией и припасами с Дона в Волгу. С началом весны в две линии были выстроены полки и на южной границе. В случае вторжения татар «за рекой» должен был быть образован один разряд из 3 полков, составленный из отрядов, высланных из «украинных городов, во главе с донковским воеводой Н.Р. Одоевским. Другой, «большой» 5-полковый разряд развернулся на «берегу», в Кашире, Серпухове и Коломне с указанием «…а как будут которые вести, буде крымские люди учнут воевать государевы украины, и итти за реку из большово розряду бояром и воеводам на три полки от береговых бояр и воевод…» на помощь «заречному разряду». Дополнительно в Калуге и Ржеве были поставлены опричные полки, прикрывавшие западный фланг береговой позиции^{249}. В случае необходимости они могли в равной степени задействованы для отражения внезапных атак литовцев (если вдруг они попробуют скоординировать свои действия с татарами) или же поддержать «береговой» разряд. К счастью, до серьезных столкновений русских с турками и татарами, судя по всему, дело так и не дошло, хотя источники довольно противоречиво описывают ход турецко-татарской экспедиции против Астрахани. Так, с одной стороны, в разрядных книгах сказано, что турецко-татарская армия подошла к Астрахани на Ильин день (20 июля) и, простояв 4 недели, ушла восвояси, «а Астрахани никоторые шкоты не учинили». Информация русского посланника в Стамбуле И.П. Новосильцева несколько детализировала эти сведения. Согласно его рассказу, «…Крымской и Касим у Азсторохани с воинскими людьми были, а промышляли, что было им Асторохань взятии подкопом, и подкопу деи было зделати нельзе потому, что вода заняла, и им деи было посылати старого городища к городу приступати людей, и из Азсторохани де из города учали по их шатром бити из пушек, и стали деи пушки ходити далеко…», после чего спустя 10 дней двинулись назад. Сведения, что сообщал проделавший весь поход в качестве турецкого невольника русский дипломат С.Д. Мальцев, противоречат этой информации. Он писал, что на Переволоку турки вышли 15 августа, 2 недели безуспешно пытались прорыть канал, после чего бросили это дело и 2 сентября пошли к Астрахани налегке, без «большого наряда». Взять город без него оказалось невозможно, и 26 сентября турки повернули домой. Единственная более или менее серьезная стычка, о которой упоминают русские источники, имела место на Северском Донце, где татары разгромили казачью станицу атамана И. Мотякина^{250}.

С другой стороны, польский посол А. Тарановский, прибывший к турецко-татарскому войску уже после его отступления от Астрахани, сообщал об удачном нападении «плавной» рати князя П.С. Серебряного на османов, когда те пытались перетащить свои галеры с Дона на Волгу. О нападении русской рати на турок сообщал со ссылкой на «почти очевидцев» и имперский агент в Польше аббат И. Цир. Об этом эпизоде отписывал в Москву также русский служилый человек Вислый Булгаков, ездивший с Речь Посполитую с целью добиться возвращения на родину тела убитого в битве на Уле князя И.И. Шуйского^{251}. Как сочетаются все эти противоречивые свидетельства — неясно до сих пор, что не мешает, впрочем, некоторым отечественным историкам, например А.Л. Хорошкевич, обвинять Ивана Грозного в том, что он своим бездарным руководством связал руки русским воеводам и те безвольно отдали инициативу в руки османских и татарских военачальников^{252}. Нам представляется такой подход к оценке действий в кампанию 1569 г. как царя, так и его воевод в корне неверным, продиктованным явно предвзятым отношением к Ивану Грозному. Зачем было русскому государю, знавшему о существующих разногласиях между турками и татарами, форсировать развитие событий и раздувать конфликт с Портой? Вряд ли на благо России пошла бы еще одна война, на этот раз с могущественной Османской империей, а она была бы неизбежной, если бы причиной провала Астраханской экспедиции Касым-паша назвал бы активное протидействие русских войск.