Иван Грозный (Книга 1, Москва в походе)

- Ливония или Крым? - настойчиво спросил он.

- Ливония! - ответил князь.

Оба несколько мгновений смотрели друг другу в глаза. Воротынский спокойно и смело. Царь - испытующе.

- Так ли?

- Так.

- Буде поедешь на рубеж, оставь нам, по обычаю, крестоцеловальную грамоту.

- Да будет так, великий государь! - низко поклонился Воротынский.

- Иди с богом! Верши!

Князь вышел. На площади он остановился, помолился на соборы, облегченно вздохнул.

Иван наблюдал за ним в окно. Он весело рассмеялся, когда увидел, как боярин обтирает пот на шее и лице и как заторопился по двору.

Прежде нежели отправить Герасима в засеку, князь Воротынский сдал его на обучение копейщикам.

На просторном месте, в Лужниках, вместе с другими парнями, стали обучать его копейному делу.

Высокий, похожий на цыгана, смуглый, с вьющимися черными волосами, стрелец держал в руках длинное увесистое копье. Такие же копья, но только покороче, были розданы и всем обучающимся парням.

Стрелец прохаживался по лужайке вдоль шеренги молодых воинов и громким, грубым голосом говорил:

- Засечник - што муха: была бы щель, там и постель, а где забор, там и двор. Засечник спит, а одним глазом за околицу глядит. С копьем, как с бабой. Крепко держит в руках. Не расстается. А латы копейщику подобают легкие, чтоб не тяжелы были... Засечник - конный человек. Латы с брюхом не гожи ему. Латы штоб не ниже пояса были, и везде плотно к телу. Не так, как в прежние времена, с великими брюхами делали, кои больше беременным женкам, нежели воину пригодны... Смекайте! Чего губы растрепали?

Будущие засечники и копейщики растрепали губы именно оттого, что с большим вниманием слушали своего учителя. Все, что говорил стрелец, Герасиму было очень ново и чудно.

- Наручи всякому гожи, но штоб не долги были. От посеку, от камня, и от стрел, и иных невзгод надобно железные шапки иметь. Внимай дале! Навостряй ухи!

Стрелец некоторое время хмуро осматривал ряды своих учеников. В глазах суровость повелителя. Герасим замер: даже дышать ему боязно стало.

- После того, гляди, покажу я вам, как владеть копьем красно и гоже против недругов... - торжественно произнес стрелец. - Гляди!

Он поставил перед собой копье.

- Коли копье так, возьмись за него правою рукою в том месте, которое против ноздрей твоих, чтоб палец твой вверх по копью лег, и правою ногою немного наперед стой, а левою немного назад. Ну, делай!

Ратники вразброд выставили правую ногу вперед, а левую назад: копья у них склонились в разные стороны. Стрелец сердито ударил по затылку отстающих, крича: "Ступи! Ступи!" Герасим тоже получил подзатыльник, несмотря на то, что старался со всем усердием.

- Примечай! Примечай! Проворь! Проворь!

Герасиму всегда казалось, что нет ничего проще, как драться копьем. Дома он хорошо владел рогатиной. Она очень похожа на копье, - стало быть, и им тоже легко владеть! Двух медведей заколол он на Ветлуге рогатиной, безо всякого учения, а тут, выходит, не так-то просто...

Много времени понадобилось молодым ратникам, чтобы кое-как научиться копьё подымать, ставить да носить.

- Когда копье обоими концами ровно на плече лежит и захочешь его острием кого уложить, - ты его подыми с плеча и дерни правую руку с копьем назад!

Обливаясь потом, яростно размахивая копьем, стрелец проделывал упражнения, разя мнимого противника. Затем молча смотрел на своих учеников, смотрел как-то недоверчиво.

- Смекнули? - отрывисто спросил он.

- Смекнули! - последовал нестройный ответ.

А голос неумолимого учителя звучал с нарастающей силой воодушевления:

- Всякому воинскому человеку надобно в копейном деле гораздо примечать, как пеших бить. Прямо перед собою копье уложи и недругу острие в горло или в очи уставь... Чтоб польза учинилась, бей со всей силой!.. Не зевай! Плохой копейщик хотя высоко в лицо острие и уставит, но недруг легким обычаем копье рукою вверх или в сторону собьет. Смекайте! Смекайте!

- Смекнули, добрый человек! Смекнули!

- Второе: когда ты копье недругу прямо в брюхо уставишь, которая есть лучшая установка, тогда крепко острие повороти, чтоб лучше шло. Смекайте!

- Смекнули, добрый человек! Смекнули!

Стрельцу по душе было, что его зовут "добрым человеком". Это еще более воодушевляло.

- И хоть пушки, порох и огненный бой у нас и есть, - сказал он с усмешкой, - но без копейщика не побьешь недруга! Пригожее копейного дела ничего не найдешь. Великую силу против конных и пеших людей копейщики чинят!

Две недели с утра до вечера обучали Герасима воинскому делу в Москве. Никуда из лагеря не пускали и, наконец, отправили с большим воинским обозом на ливонскую границу.

Когда Герасим, плотно усевшись в седле на своем коне и крепко сжав в правой руке копье, ехал по полям и лесам, он с гордостью чувствовал себя настоящим воином.