Иван Грозный (Книга 1, Москва в походе)

- Предвижу, друзья! Великая борьба будет между нами и немцами из-за Москвы.

Поздно ночью разошлись английские торговые люди по домам, поклявшись друг другу не выпускать из своих рук превосходства в торговых делах с Россией.

Иван Васильевич разговорился с Анастасией о торговле с иноземцами.

- Можно ли почесть друзьями немецких купцов? - задумчиво произнес он, сидя в кресле около расположившейся на покой Анастасии. - Они превозносят мои добродетели превыше истины. Они лицемерно закрывают глаза на мою немощь, на мои окаянства... Они лгут, ради своей выгоды, там, где, по-божьему, следовало бы говорить правду обо мне. Хитрецы и лицемеры! Стало быть, мы понадобились им. Не верю я им! Что ты скажешь, государыня?

Анастасия, облокотившись на руку, приподнялась на подушке. Лицо ее выражало тревогу.

- Веру свою не умыслили бы нам немцы вчинить? - вопросительно глядя на царя, произнесла она.

Царь рассмеялся.

- Веру мы не покупаем и не торгуем ею, но то правда, что купцы заморские меняют королей, меняют веру, меняют рабов на лошадей и собак, и, пожалуй, кто-нибудь знатно разбогател бы, сменив нашу веру в государстве на латынскую или на лютерскую. Папские люди уже пытались, да токмо более пытаться не будут. Я хорошо плачу иноземцам, ратным людям, они служат мне, а коли вздумаю умалить лепту мою, - они продадут свой меч иным государям... и будут поносить меня. Сегодня славили, завтра отрекутся от того, ради хулы и клеветы. Изгнанники - купцы и послы - уехали за рубеж, великую небылицу возводят на меня, но ничего не пишут о себе, како ползали они, ради выгод своих, у моих ног. Род неверный, коварный.

- Гони их! Не надо нам таких! - разрумянившись от гнева, сердито сказала Анастасия.

- Не можно так! - покачал головою Иван, тяжело вздохнув. Ричард Ченслер помог мне в дружбе с королевой аглицкой. Яким Крумгаузен - ратман Нарвы, купецкий вожак; в ином деле он сильнее меня. Он мне нужен, и я ему. Либенгауер, Биспинг и многие другие аломанские купцы - лгуны и лицемеры, но без них захиреет любой владыка. Они мочны свести меня с императором более, нежели ангелы мира.

Иван поднялся, стал ходить из угла в угол царицыной опочивальни. Анастасия знает, что царь не прочь сблизиться с Карлом и он же боится этого сближения. Она много раз видела мужа - то в бешенстве проклинающего немцев и расхваливающего англичан, то все же отдающего предпочтение немецким купцам и ругающего англичан.

Лицо Ивана стало сумрачным.

- Все пригоже делать ко времени, а царям надлежит все делать вовремя... Холоп проспит лишнее, - ему плеть, а государь коли проспит, сделает несчастным все царство, особливо имея таких соседей, как немецкие рыцари!

Анастасию клонило ко сну. Царь заметил это. Подошел к ней, нежно погладил большою рукой ее голову.

- Спи. Не стану докучать тебе. А все же нам с немцами воевать придется.

Иван крепко поцеловал жену и ушел в свои покои.

Там он развернул на столе карту Ливонии, присланную ему одним купцом из Голландии, и в глубоком раздумьи склонился над ней.

XI

Декабрь. Снег и холод часто сменяются оттепелью. Южные ветры в полях обнажили кое-где землю.

В один из таких дней по бревенчатым мостовым, скользким от мокрого снега и грязи, из Пушкарской слободы потянулся превеликий караван.

Осадные большие пушки на длинных колесницах, запряженных десятками лошадей, покачивались на широких лотках. В лучах солнца сверкала их начищенная бронза. На пушках верхом сидели с фитилями в руках тепло одетые пушкари.

Сбежавшийся на улице народ с уважением и страхом взирал на суровых, загадочных под нахлобученными шеломами, пушкарей. По бокам телег тихим шагом ехали верховые.

Орудий много - и полевых, и полковых: двойные пушки с двумя жерлами, крупные василиски и гаковницы, чеканенные молитвами, и гауфницы, они же дробовики, на них чеканка: "Иван Васильевич - царь всея Руси", и широкодульные мортиры. На телегах более мелкие орудия: среднекалиберные пищали, прозванные змейками, малокалиберные короткие фальконеты. Около них пушкари с железными вилами-подставками.

Часть орудия кованая, остальные - литье.

Андрейка ехал на вороном коне около большого наряда. Он должен был участвовать в огневой потехе не только как мастер-литец, но и как пушкарь. С гордостью посматривал он на длинную вереницу движущихся возов с пушками.

Из-под самых ног коней разбегались куры, озорники-ребятишки. Тявкали неистово собаки, спрятавшись в подворотни. Много труда стоило возницам сдержать коней, чтобы они и телеги не сползли в канавы.

Грузно, шумно тянутся воза с громадными ящиками. В них каменные, железные и свинцовые ядра, прозванные - иные "соловьями", иные "девками", иные "воинами". Около них мастера пушечного дела, русские и иноземцы, тоже верхами на конях.

Зелейные бочки* - в татарских арбах с сеном.

_______________

* З е л ь е - порох.

Воздух оглашается трубами, рогами, бубнами... За воеводами везут громадные медные барабаны, набаты. В каждый набат бьют восемь человек.

Вспугнутое войском, взлетает с деревьев воронье. Тучею носится оно, исступленно каркая, словно стараясь заглушить весь этот шум.