Иван Грозный (Книга 2, Море)

Испуганная, завистливая Европа, приложившая все силы к тому, чтобы не допустить объединения восточных славянских государств, возвела на польско-литовский престол "своих королей": сначала Генриха Анжуйского, француза, брата Карла IX и сына Екатерины Медичи; затем, после скорого отречения Генриха - венгерского воеводу, семиградского князя Стефана Батория...

Царь Иван не ошибся и, глядя на суетню вокруг польской короны, сказал боярам:

- А всему тому причиною - море!.. Радзивиллы, Замойские и все иные польские князи не хотят, чтобы мы владычествовали на Лифляндии, не хотят того и немцы, и шведы, и многие иные короли... Так знайте же! Море будет нашим! Никому не отдадим Нарвы!

Время течет, все меняется; не стало многих людей, о них служат панихиды, усердно рассылаются о них царские синодики по монастырям, в которых величают их "преставившимися".

Опустошила русскую землю страшная моровая язва. Кое-кого придавила мысль об обреченности, о близком "конце света". Митрополит Филипп пугает царя, что "по грехом его все то приключается!". В умах - смятение и ужас! На полях бранных не умолкает звон мечей, не стихает огневой бой... Со всех сторон лезут враги на древнюю Русь... Кажется, вот-вот пришла конечная гибель государству, все шатается... Но одно свежо и незыблемо: мечта удержать пристанище на Балтийском море, мечта сделать великою Русь. Ради того: непрерывные походы в Литву и Ливонию, опалы и казни; преждевременные морщины на лице царя, седые волосы и душевные бури, разрушающие веру в людей, самых близких людей. Но ничто не может заглушить горячей веры царя в богатырское будущее Руси, в утверждение ее на берегах Балтийского моря.

"Пределы твои - в сердце морей".

Это напутствие митрополита Макария часто в сумраке длинных, скучных вечеров, наедине у себя, в рабочей горнице тихо произносит царь Иван, когда приходят усталость и тоска; эти слова сообщают бодрость ему, и заветное слово "море" произносит царь гордо и радостно, хотя его тут никто и не слышит.