Иван Грозный: Кровавый поэт

Сам Грозный практически моментально заявил во всеуслышание, что Марфу отравили. Если чуть раньше, после смерти Марии Темрюковны, репрессий не последовало, то теперь очень быстро начались казни бояр, в числе которых почему-то оказался и брат покойной Марии князь Михаил Черкасский… Так что история, безусловно, темная. Особенно если учесть последующие события.

В 1930 г. был снесен Вознесенский девичий монастырь, где хоронили русских цариц, а их могилы принялись изучать археологи. И тут обнаружилось удивительное: Марфа Васильевна лежала в гробу «как живая», разве что бледная, совершенно не тронутая разложением, хотя прошло ни много ни мало триста шестьдесят лет. По некоторым данным, подобное может происходить в результате попадания в организм большого количества мышьяковидных препаратов… Одним словом, никак нельзя исключать, что кто-то, недовольный привычкой царя жениться на «рабах», предпринял потихоньку свои меры…

Дальше как раз и начинается туман. Грозный обратился к высшему духовенству за разрешением на новый брак (в те времена жениться разрешалось только трижды). Чтобы дело прошло легче, Грозный уверял, будто «не успел» осуществить свои супружеские права и Марфа так и умерла девственницей, что делает третий брак, с точки зрения царя, как бы и «небывшим». Разумеется, есть сильные подозрения, что Грозный лукавил насчет «небывшего» брака…

В 1572 г. Грозный ведет к алтарю некую Анну Колтовскую, в отношении которой историки до сих пор не пришли к согласному мнению: то ли она была дочерью кого-то из придворных, то ли происходила из столь уж худородной семьи, что ее родителей после свадьбы дочери даже ко двору приглашать не стали (хотя купцы, родные Собакиной, ко двору попали и чинами были жалованы). Более того, подвергается сомнению даже сам факт церковного венчания Грозного с Колтовской. Как бы там ни было, М. В. Ломоносов (а он был гораздо ближе к тем временам, чем историки последующего, девятнадцатого столетия) в числе официальных жен Грозного Колтовскую все же упоминает.

Колтовская вроде бы была пострижена в монахини - то ли через год, то ли через три после венчания (если только оно было). И вот тут-то начинается форменное баснословие…

Якобы царь приближает к своей опочивальне неких Василису Мелентьеву и Анну Васильчикову. По одной версии, друг с другом они не «состыковались». По второй, соперничали друг с другом за царскую любовь. По третьей, никакой Василисы Мелентьевой не существовало вообще, а летописную запись о ней подделал Сулакадзев, мастер на такие штуки.

Совершеннейший мрак! Вроде бы Суздальская летопись говорит, что в суздальском Покровском женском монастыре похоронена «супруга царя Ивана Васильевича Анна» - но это, тут же восклицают оппоненты, может касаться как раз Анны Колтовской, благо имена одинаковые. Им возражают: Анна Колтовская похоронена в Тихвинском монастыре-Летописи - источник, мягко говоря, своеобразный. Даже если не подвергать сомнению их подлинность и признавать, что их создатели следовали за реальностью.

Как прикажете поступить со следующим казусом: источник под названием «Мазуринский летописец» сообщает, что специально созванный Собор дал царю разрешение на четвертый брак с «царицей Анной» (речь тут может идти исключительно о Колтовской). Однако два года спустя была написана «Новгородская вторая летопись», где сказано, что царь только что женился третьим браком на Марфе Васильевне Собакиной. Четвертый брак, согласитесь, никак не может предшествовать третьему. Обе летописи, безусловно, подлинные. Вот такая неразбериха царит в описаниях Иоанновых браков…

Ну а что же фантазеры? Они внесли свой вклад, можете не сомневаться! Джером Горсей поведал землякам, что «тиран», оказывается, развелся с женой-черкешенкой, заточил ее в монастырь, после чего «выбрал себе в жены из многих своих подданных Наталью, дочь князя Федора Булгакова, славного воеводы, пользовавшегося большим доверием и опытного на войне. Но вскоре этот вельможа был обезглавлен, а дочь его через год пострижена в монахини».

Никто, кроме Горсея, ни о какой «Наталье Булгаковой» не упоминает, да и существование «князя Федора Булгакова» вроде бы под большим вопросом. Но Горсей, похоже, послужил первопроходцем в сомнительном мероприятии по фабрикации вовсе уж мифических «жен Грозного». Его последователи таковых наплодили несметное количество: Авдотья Романовна, Анна Романовна, Марья Романовна, Марфа Романовна (дались им эти Романовны!), а также Амельфа Тимофеевна и Фетьма Тимофеевна. Все до одной - персоны вымышленные.

Наиболее добросовестные мемуаристы (например, И. Масса), не желавшие плодить фантазий и сами в них путавшиеся, писали обтекаемо: «Жен у царя было много».

Другие… Другие, не унимаясь, выдумали то ли жену, то ли любовницу Грозного Марию Долгорукую - и сочинили сцену, опять-таки достойную Голливуда.