Иван Грозный: Кровавый поэт

Сначала Михаила, сосланного по прихоти «тирана» на Белоозеро, привозят в Москву и подвергают лютой казни -жгут на медленном огне, причем садист Грозный сам подгребает посохом к бокам пытаемого угольки пожарче. От такого обращения Воротынский умирает. Потом покойник получает в управление и владение город Стародуб-Ряполовский, причем одновременно сидит в заточении в монастыре, откуда шлет жалобы царю. Интересный мертвец, не правда ли? Но и это еще не конец ужастика: прыткий покойник составляет устав пограничной службы и воюет с крымцами, причем окружающие ничем не выказывают своего ужаса, видя рядом с собой оживший труп, то с серпом в руке, то с сабелькой.

И это еще не финал! Совершенно обезумевший Грозный, очевидно, забыв, что однажды уже запытал Михаила Воротынского до смерти, начинает истязать его вторично. Снова кидает в костер и лично подгребает угольки посохом. Воротынский умирает вторично…

Но крепок наш князь, ох, и крепок! Дважды изжарившись до смерти, он воскресает и вновь, в стиле голливудских триллеров, объявляется при дворе, занимаясь государственными делами, в том числе и пограничными. И снова окружающие воспринимают дважды мертвеца, как живехонького, без страха и недоумения…

В чем тут дело? Да в том, что газет, телевидения и радио тогда не существовало и Курбский, оторванный от родины, довольствовался долетавшими из-за рубежа слухами и сплетнями. К тому же память стала подводить. И он сотворил - а вслед за ним и некоторые историки - одну «жертву деспотизма» из трех братьев Воротынских. Один из них и в самом деле побывал в опале, второй сидел в монастыре, а третий воевал. Причем ни одного из них ни когда на костре не жгли…

Историки вслед за Курбским печалились о тяжкой участи Ивана Шишкина, которого «тиран» безжалостно казнил вместе с женой и детьми. Вот только снова случилось воскрешение мертвецов средь бела дня - согласно официальным документам эпохи Грозного, через два года после своей казни Шишкин как ни в чем не бывало служит воеводой в городе Стародубе. И снова никто от него не шарахается с воплем: «Мертвые с косами стоят!»

Вот Грозный, по Курбскому, бросил в темницу очередную безвинную жертву, Ивана Шереметева, а выйдя из заключения, Шереметев спасся только тем, что постригся в монахи, но и там Грозный его в покое не оставил, выговаривая игумену за «послабления» бедолаге…

Теперь - реальность. Шереметев, пытавшийся бежать за границу, был схвачен и… прощен.

Заседал несколько лет в боярской думе, командовал войсками, потом, на склоне лет, и в самом деле ушел в монастырь, но исключительно по собственному желанию, ни дня не сидевши в тюрьме. Письмо Грозного игумену того монастыря действительно существует - но гнев царя вызван исключительно тем, что новоявленный инок устроился в монастыре очень даже комфортабельно, ведет разгульную жизнь, совершенно не считаясь со строгим монашеским уставом и подавая дурной пример остальной братии…

Некоторые историки полагают, кстати, что все писания Курбского и его «борьба против тирании» была не чем иным, как примитивным предвыборным пиаром. Они не исключают, что Курбский с помощью каких-то неизвестных нам интриг пытался устроить очередной заговор или пристроиться к уже имевшимся с целью захвата трона. Не столь уж фантастическое предположение, особенно если вспомнить о диком честолюбии Курбского, который к тому же, как ни крути, был старше Грозного (он происходил по прямой линии от Рюрика и Владимира Крестителя по старшей линии, а вот Грозный - по младшей…). В активе Курбского числятся и какие-то так и оставшиеся непроясненными шашни со шведами и много чего еще…

Забыть бы предателя и наплевать, но беда в том, что, как я уже говорил, и в наши дни находятся, мягко говоря, своеобразные «исследователи», которые относятся к творениям изменника, как к Священному Писанию (прости, Господи!) Вот вам самый свежий пример рецидива «Карамзинщины».

Завелся в отечественной исторической науке прыткий молодой человек по фамилии Володихин, личность мятущаяся и сложная. Сначала он пытался прогреметь и качестве писателя-фантаста. Романов наваял с десяток, но все они успеха у широкого читателя не имели и тиражами издавались мизерными. Тогда разочарованный беллетрист вспомнил, что когда-то заканчивал истфак, сдул пыль с диплома, где стояло «историк», и занялся уже «серьезной наукой». В частности, издал недавно книгу с претенциозным названием: «Иван Грозный: бич божий».

Идейная направленность явствует из названия: хотя книга местами и недурственна, частенько на ее страницах один за другим мелькают те самые ужастики, что были сочинены либо Курбским, либо многочисленными иностранными Мюнхгаузенами, которых уже давным-давно разоблачили как бессовестных вралей настоящие, именитые историки…