Иван Грозный. Подробная биография

Свои нападки на еретика царь Иван подкреплял ссылками на священные тексты, которые воспроизводил незамедлительно и которые подходили к случаю. Ссылки подтверждали образованность монарха. Грозный показал себя способным учеником «прелукавых иосифлянских мнихов», превзошедших в начетничестве прочих книжников.

Гуманизм эпохи Возрождения, его рационалистическая критика средневековой схоластики, первые опыты исторической критики текстов Священного Писания готовили почву для Реформации, бросившей вызов католическому миру. Выступления протестантов поколебали исключительное влияние католической церкви. Среди членов польского посольства, посетившего Москву, преобладали католики. Не вступая в полемику с католическим вероучением, Иван IV заявил, что и римская «латинская» вера, и «люторство» – одинаковая тьма и прелесть; «яко латына прелесть, тако и вы (люторы) тьма». 18 июня 1570 г., перед отъездом польских послов, самодержец велел вручить Роките письменный ответ на его десять тезисов в защиту протестантского вероучения.

Сочинение царя в 1582 г. было переведено на латинский язык и стало доступно православному населению Польши.

Переговоры с католиками приобрели новый поворот после того, как царь Иван стал добиваться избрания на польский трон. В 1573 г. литовский гонец Михаил Гарабурда уведомил Грозного, что он едва ли может претендовать на польский трон «без принятия веры закона римского». Царь запомнил его слова. Весной 1575 г. он принял в Слободе польского шляхтича Кшиштофа Граевского и в беседе с ним затронул вопрос, какую веру он будет исповедовать после избрания на польский трон. Беседа была доверительной, и самодержец поведал поляку, что устроит диспут о вере и сам по свободному выбору может сменить веру, «но пока сам не соглашусь, чтобы меня к этому не принуждали». Если диспут покажет ему и он познает сам, что «вера римская лучше, чем русская, то кто же так глуп, чтобы, найдя лучшее, не оставил худшего».

Иван IV кривил душой, стараясь расположить в свою пользу польскую шляхту. О переходе в римскую веру он и мысли не допускал. Предложение о богословском диспуте было незамысловатой уловкой.

Ранее в беседе с Гарабурдой царь допускал, что после избрания на польский трон ему придется отречься от власти. В этом случае он выставил непременным условием, чтобы польские вельможи не препятствовали ему уйти в один из русских монастырей, если он пожелает постричься в монахи. Речь шла именно о православном, а отнюдь не о католическом монастыре.

Двусмысленные речи царя могли восстановить против него православное общество. Но он вел переговоры с поляками в строжайшей тайне. На последнем этапе Ливонской войны Грозный вновь общался с «латинством». Неудача мирных переговоров с Баторием побудила его прибегнуть к посредничеству главы католической церкви папы Григория XIII. В августе 1580 г. в Ватикан выехал гонец Истома Шевригин. Он привез в Рим царское послание. Напомнив о своем давнем желании соединиться с австрийским императором для войны с турками, Иван IV подтвердил, что готов и «впредь с тобою, папою Римским, и с братом нашим с Руделфом с цесарем, быти во единачестве и в докончанье и против всех бесерменских государей». Осуществлению его намерений, продолжал свою мысль царь, мешает кровопролитная война с Польшей, которая показывает, что Баторий «сложился» (соединился) с басурманами.

Выслушав послание Ивана IV, папа согласился отправить в Россию своего легата ради примирения двух христианских государей. Миссия была возложена на опытного дипломата, иезуита Антонио Поссевино. 28 марта 1581 г. легат пустился в путь.

Сношения с Ватиканом ставили в порядок дня вопрос об отношении России к Флорентийской унии, провозгласившей объединение католической и православной церкви.

Тему объединения ветвей церкви Грозный затронул в своем последнем послании Баторию. Рассуждения царя об унии были выдержаны в тонах, совершенно не характерных для московского ортодоксального богословия’. Они интересны прежде всего тем, что раскрывают характер и подлинные воззрения царя на соотношение «царства» и «священства». Каким бы поборником истинной веры ни выступал самодержец в своих многочисленных сочинениях, нужды «царства» в его глазах явно перевешивали. В письме к Баторию он не только не предал анафеме постановления Флорентийского собора, но и изложил их в примирительном духе: «У папы и у всех римлян и латын то и слово, что однако вера греческая и латинская». Так решил в присутствии папы Евгения IV и императора Иоанна VIII Палеолога собор во Флоренции, «где из Руси был тогды Исидор митрополит». Нет причин для вражды православных и католиков. «А у нас которые в нашей земле держать латинскую веру, и мы их силой от латинские веры не отводим и держим их в своем жаловании з своими людми ровно, хто какой чести достоин, по их отечеству и службе, а веру держать, какову захотят».