Иван Грозный. Сожженная Москва

Тугай отошел от главаря, протер саблю.

И вдруг с северной стороны раздался крик:

– Ребята, еще отряд!

– Бросили главаря, оборону по кругу, – приказал Тугай. – Ко мне Влас со своими, Березняк, закрой тыл, Быстрый, Малой – подходы от лесополосы и балки.

Но обороняться не пришлось.

Вышедший из-за поворота за балкой отряд в десяток воинов встал, не разворачиваясь в боевой порядок. От него отделился старший в кольчуге и шлеме, сабля в ножнах. Подъехал ближе, остановил коня:

– Эй! Мы стража из Колечни. Вы кто?

– Государевы посольские люди, – ответил Тугай, – я – воевода.

– Схлестнулись с бандой Акима Шестова?

– А кто же его ведает, с кем схлестнулись.

– Это Аким. Он тут стал безобразничать. У него схрон в дальнем большом лесу. Сюда за наживой выходит. Доходился, собака!

– Тебя-то как звать, десятник? – спросил Тугай.

– Иван Канюта, а тебя, воевода?

– Осип Тугай. Грамота от воеводы ближней крепости есть?

– Само собой, а у тебя?

– И у меня есть.

– Надо бы посмотреть!

– Подъезжай ближе, коли не боишься.

– Чего мне бояться, не раз бой против татар вел.

– Но мы ж не татары и не разбойники.

– Ну, тогда чего же бояться, коли свои?

Канюта подъехал, показал свою грамоту, Тугай – свою.

– Да-да, – проговорил Канюта, – и чего обычно осторожный Аким полез на вас? Обоза большого нет.

– Видать, решил, что охрана малая, а в телегах найдет что-нибудь.

– Вот и нашел.

– Он, кстати, живой. Вернее, был, покуда ты не подошел.

– Да? Поглядеть дашь?

– Не тока поглядеть, забирай его, мне эта тварь не нужна. Да, пятеро ушли, среди них есть раненые. На конях ушли, основной табун за лесополосой.

– Добре.

Канюта тоже принимал решения быстро, обернулся, приказал:

– Кирьян!

– Да?! – раздался в ответ громогласный голос.

– Пятеро в большой лес подались. Догнать их. Не догонишь, выходи на схрон по следам и руби эту сволочь. А еще погляди, что у них в закромах.

– Уразумел, Иван. Возвращаться сюда али на деревню?

– На деревню. Мы туда вместе с государевым посольским отрядом пойдем.

– Эка, на кого нарвался Аким. За то и поплатился.

Кирьян взял с собой пятерых, и они ушли в лесополосу.

Туда же сторожевой голова отправил остальных за табуном, а сам с Тугаем прошел до главаря, пришедшего в себя и смотрящего на всех злобным взглядом, сквозь который пробивались боль и отчаяние. Милости от власти местной, да и от народа простого ему ждать не приходилось. Слишком лютовал, когда грабил и обозы, и деревни.

Ворогов себе нажил – не счесть. К ним и попал по своей ошибке. Посчитал, засиделась банда, надо размяться, а тут обоз с малой охраной, да с двумя телегами. Товара ценного вряд ли взять, хотя кто знает, чего в телегах, а вот оружие и защита лишними не стали бы. Потому и дал команду брать обоз. И просчитался.

– Что, Аким, промахнулся? – склонился над ним Канюта.

Главарь отвернулся.

Голова сторожевой сапогом повернул его голову лицом к себе:

– Ответствуй, когда с тобой гутарят!

– Шел бы ты, сторож!

– Я пойду. И ты со мной. Я тебя к воеводе доставлю. В крепости с тобой тоже погутарят, а потом на плаху. И казнят прилюдно, и башку отрубленную твою на кол посадят да выставят у ворот, чтобы другим неповадно было. Тут от татар проклятых сберегаешь людей наших, а ты грабишь народ.

– Чего тянуть, сторож? Прибей здесь.

– Э-э, нет, легкой смерти не получишь. Не заслужил ты легкой смерти, собака. Поначалу помучаешься, да позору поимеешь, и тока потом палач тебя в ад отправит.

– А довезешь его? – спросил Тугай.

– Довезу, коли телегу дашь, а то на коне, боюсь, сдохнет в пути.

– Мне без телег не можно.

– Да это только до Иванова двора, что у Колечни, там я свою телегу возьму.

– До постоялого двора вместе пойдем?

– А ты против?

– Нет, коли у тебя других дел нет. Не пойму одно, как ты со своими молодцами тут оказался?

– Да есть у меня в отряде ратник Андрюшка, у него бабка в деревне поблизости помирает, родственники сообщили. Надо бы проститься, да одного отпускать не можно, решил всем отрядом поехать. Заодно поглядеть, что у Муравского шляха творится. А тут сеча. Лихо вы разбили разбойников.

– Ладноть. Клади главаря в телегу.

– Так у меня людей не осталось. Коли если тока как табун пригонят? До того отдохнете?

– Не-е, сторож, и так время потеряли.

Тугай обернулся и повелел Березняку:

– Дай людей уложить главаря во вторую телегу.

– Угу, Осип, сделаю.

Главаря уложили, и Канюта отъехал встречать людей своих с табуном.

Из-под вещей высунулась Алена, охнула и опять залегла в тряпье и мешки с провизией.

– Алена, ты чего? – позвал ее Тугай. – Вылазь, все обошлось.

Испуганная женщина вновь выглянула, из-под ее юбки показался лик мальчика.

– Ой, а крови-то сколько! Кто же это, Осип, напал на нас? Татары проклятые?

– Если бы. Свои, русские, хотя надо еще посмотреть трупы.

– Господи, ну нигде покоя нет!

– Не долго тебе беспокоиться, Алена, доедем до Москвы, доставлю тебя с ребенком на Варварку, на подворье Михайло Бордака, в делах и заботах по хозяйству и успокоишься. Там забижать тебя некому будет.

– Доехать бы еще до Москвы, Осип, – вздохнула женщина.

– Доедем, Алена. Произошедшее – случайность. И, как видишь, мои ратники могут защитить тебя.