Иван Грозный. Сожженная Москва

– А где тот сбежавший от татар мужик?

– Я его в Радное отпустил. У него на селе родственник живет.

– Напрасно.

– Пошто?

– По то, что он мог быть оставлен мурзой в лесу, дабы сбить нас с толку. Жизнь оставил, но с условием, что тот молвит воеводе русскому то, что треба.

– Не думаю, – ответил Бордак, – даже уверен, что он, мужик этот, не подставлен нам. Его знает наш проводник. И еще… мурза не так глуп, дабы не понимать, что мужик, сколько слов ни давал, как бы ни клялся, а все одно расскажет о татарах. Либо с него то выпытают.

– Наверное, ты прав, – подумав, согласился десятник. – И что теперь?

– Андрий ушел в Чугуев?

– Ушел. Сразу, как передал наказ в осинник идти.

– Он пошел в крепость, а нам дорога в Сангу.

– Коли в бывшем селе сохранилось хоть несколько хат, городьба, то крымчаки выставят охранение в урочище, да дозоры по лесным тропам. Невольниками как щитом прикроются. Даже коли мы и сумеем подойти скрытно к Санге, то нам десятком не взять стан мурзы. Но вряд ли мы подойдем к нему скрытно.

– Я передал княжичу Парфенову, чтобы срочно вел отряд к Санге, – ответил на это Михайло, – так что силы наши будут больше или, по крайней мере, сравняются. А сможем ли скрытно подойти к урочищу? Коли пойдем на пролом, прямиком, то дозоры нас заметят, и Икрам встретит во всеоружии. А коли мы обойдем урочище? Поначалу балками, частью лесом, и зайдем к окраине урочища, в тыл Санги. Как мыслишь, будет того ждать мурза?

– Мыслю, дозоры он все-таки со всех сторон выставит, но появление русского отряда с тыла ожидать не будет, – кивнул десятник. – Но ты же вызвал всю дружину? А княжич с десятком Огнева пойдет напрямую к урочищу от Чугуева и может дойти до Санги быстрее, а значит, дозоры мурзы заметят дружину и устроят засаду. Да, мы нанесем удар с тыла, коли в то время будем у урочища. А ведь можем и не быть.

– Мурза не глуп, а я, по-твоему, уступаю ему? – улыбнулся Михайло.

– Нет, но разве то не может случиться?

– Не может. Потому как через гонца я передал указание княжичу вести рать поначалу к осиннику. Здесь ты, Фома, оставишь одного человека, которому объясним, как и где пойдем. По нашим следам двинется и основная дружина. Ну, а у урочища, в тылу басурман, определимся, как окружать их и рубить, чтобы и мурзу захватить, и полонян освободить.

– А ты все добре продумал, – протянул десятник.

– Кого оставишь?

– Есть у меня вельми смышленый ратник, молодой, но не по годам умен. Особливо в делах воинских.

– Зови его.

– Володька! Гранов! – крикнул опричный десятник.

– Я!

– Подойди сюда.

Опричник подчинился, подошел:

– Слушаю, десятник.

– Его слушай, – кивнул десятник на Бордака.

Михайло объяснил ратнику, что ему следует делать. Особо предупредил:

– Не уходить из осинника ни под каким предлогом, место отдыха тщательно скрыть, если в осинник войдут татары…

– Откель им взяться? – прервал десятник.

– А вот перебивать меня не след, – строго взглянул на него Бордак.

– Извиняй, Михайло Алексеевич!

– Так вот, если вдруг откуда-то появятся татары, укрыться и не высовываться. Нам, конечно, важно, что это за татары, откуда подошли, куда пойдут, но твое присутствие в осиннике более важно.

– Я все понял, боярин, – ответил опричник.

– С Богом, Владимир!

Отпустив ратника-гонца, Бордак дал команду:

– Всем подготовка к переходу по лесу. Выходим в порядке, который определит десятник Рубач.

Опричный воевода кивнул, назначил головной дозор, по одному ратнику в тыловые замыкания и на фланги.

Через десять минут ертаул под общим руководством Бордака, но ведомый проводником Ефимом Кубаревым прошел сто саженей на запад, спустился в сухой овраг – буерак и двинулся по низу. Шли конно. До непосредственной близости с урочищем это можно было делать беспрепятственно.

Переход, что составил со всеми издержками чуть более тридцати верст, ратники одолели за три часа и ближе к полудню вошли в густой лес с юга, обойдя бывшее село Санга. Тут в лесном овражке сделали привал, выставив охранение.

– А теперь, Ефим, рисуй на земле схему урочища, – подозвал Михайло проводника.

– Я, да и то, если вспомню, могу рисовать только то, что было на селе ранее.

– Давай так.

Проводник быстро изобразил схему селения, отметив, где проходили улицы, стояли хаты, поставил кресты там, где была сельская церковь, дом сельского старосты. Над схемой склонился и десятник Рубач. Надо было решать, что и как делать дальше. Одно не поддавалось сомнению – проведение большой разведки для уточнения схемы селения и всего, в нем происходящего.

– Кого направим в урочище? – взглянул Михайло на Рубача.

Подумав, Фома предложил:

– Старшим – Ивана Пестова, с ним Сашко Сизова, Алексея Куницу и Федора Вергу.

– Они уже бывали в разведке?

– И не единожды.

– Добро. Давай сюда старшого.

– Вот, Иван, – подозвав Пестова, представил его десятник.

– Слушаю, – сказал тот.

– Пойдешь со товарищами в селение, – внимательно посмотрев на него, приказал Бордак.

– Кого должен взять с собой?

– Огласи, Фома, – кивнул Михайло Рубачу.

Десятник назвал фамилии.

– Достойные воины, – проговорил Пестов.