Иван Грозный. Том I. Книга 1. Москва в походе. Книга 2. Море (часть 1)

— Я тоже, милый друг, благодарна ему. Лечила я его супругу… Скончалась она. Плакал, страдал он о ней, однако и после ее кончины остался милостив ко мне. И нынче помогает мне… и Гертруде.

— Подумай, Катерин! Единственный из владык земных поверил мне. Моему слову поверил! Дает мне деньги, корабли, людей, отпускает своих купцов со мной с богатыми товарами. Такие люди мне по душе, их мало… Царь Иван заслуживает того, чтобы я правдиво служил ему. Теперь я голову сверну любому, кто захочет блудить против царя!

Лицо его раскраснелось и от вина и от какого-то самому ему непонятного волнения. Да еще тут эта самая гурия… «Ну, прямо рай Магомета!»

Фрау вся на небесах. Глаза ее томно закрылись, она как бы замерла и лишь носочком башмака слегка щекотала ногу Керстена, будто давая какой-то условленный сигнал.

— Я хочу умереть… вместе с тобой… Мне так хорошо!.. Лучше не будет! — тихо, с дрожью в голосе промолвила она.

Керстен Роде, держа ее в объятиях, нет-нет да и взглянет на дверь, прислушается.

— Не говори так, мое мучение!.. На суше умереть позорно… Когда понадобится, милости прошу на корабль! Ты должна умереть на воде… После смерти стать морскою сиреной. Щекотать корабли, топить их…

— Что ты говоришь, милый… Мне страшно!.. — испуганно прошептала Катерин.

Керстен громко расхохотался.

— А Штадена я все-таки убью! Не люблю немцев. Завистливы! — не обращая внимания на ее слова, продолжал Керстен. — Наш род от Авеля, а немецкий от Каина. Не обижайся. Ты не похожа а немку.

Он воспылал в эту минуту гневом. Недавно пришлось видеть Штадена на берегу Москвы-реки вместе с Гертрудой. Он поклялся мстить и мстить кабатчику.

«Однако терять времени нечего. Пора сняться с якоря!»

Керстен с остервенением обнял фрау Катерин.

Вдруг в дверь постучали. Кто?

Керстен быстро выпустил немку из объятий. Отворил.

Гертруда!

Никого, вероятно, в течение всей своей жизни фрау Катерин не награждала таким полным ненависти взглядом, каким встретила она в это мгновение свою дочь.

— Где же ты, прелестное дитя, скрываешься? — воскликнул охмелевший Керстен Роде. — Смотри ты у меня!

Фрау делала глазами знак своему возлюбленному, чтобы он не пускался с Гертрудой в разговоры. Не вытерпела, сухо сказала:

— Почему ты не слушаешь мать?

Гертруда потупила взор.

— Я не знала…

Керстен подумал: «Ого, притворяется! Девка далеко пойдет. Вот если показать мамаше ее записочку, с мамашей родимчик сделается!» А в записке той: «Я не могу с тобой не видеться сегодня, потому что ты уезжаешь. Целую!»

— Гертруда, сходи к соседям. Я забыла у них свой псаломник… Спроси у Марты Шульц… На полке я забыла…

— Мама, ты псалмы читать собираешься? Спать хочешь ложиться?

Терпение фрау иссякло. Она побледнела. Лицо ее, перекошенное злобою, стало таким страшным, что Керстен Роде не мог не пожалеть от всего сердца о том, зачем судьба завела его так далеко. Прости ему, Вседержитель, что он в тот гнусный зимний вечер «соблазнил» эту свирепую медведицу! Мороз, ледяная вьюга и вино были причиною тому.

— Мама, вы слишком строги к этому невинному существу, — сказал он, преодолев гнев.

— В первый раз я вижу такое непослушание. Гертруда, уйди, я тебе приказываю!

Девушка поклонилась и вышла. На глазах у нее блеснули слезы.

— В таком случае я поднимаю паруса и уплываю из вашей гавани, фрау Катерин, — окончательно рассердившись, раскланялся Керстен Роде.

Хлопнул дверью — и был таков!

Фрау Катерин завыла на всю Яузскую слободу и побежала вслед за ним…

Утром следующего дня фрау на коленях поклялась отомстить Керстену Роде, она раскаивалась в том, что спасла его от смерти, помешала немцам, своим друзьям, отравить его. Ей жаль стало и подаренного Керстену перстня.

— Подожди! — дрожащими губами бормотала она. — Мы рассчитаемся.