Иван Грозный. Жестокий правитель

Неудачные действия против Девлет-Гирея в 1571 году привели к окончательному уничтожению опричной верхушки первого состава: глава опричной думы, царский шурин М. Черкасский (Салтанкул мурза) «за намеренное подведение царя под татарский удар» был посажен на кол, ясельничий П. Зайцев повешен на воротах собственного дома, казнены были также опричные бояре И. Чеботов, И. Воронцов, дворецкий Л. Салтыков, кравчий Ф. Салтыков и многие другие. Причем, расправы не утихли даже после битвы при Молодях – отмечая победу в Новгороде, царь топил в Волхове «детей боярских», после чего был введен запрет на само имя опричнины. Тогда же Иван Грозный обрушил репрессии на тех, кто помогал ему прежде расправиться с митрополитом Филиппом: соловецкий игумен Паисий был заточен на Валааме, рязанский епископ Филофей лишен сана, а пристав Стефан Кобылин, надзиравший за митрополитом в Отроч монастыре, был сослан в далекий монастырь Каменного острова.

В 1576 году опричник Штаден предлагал германскому императору Рудольфу: «Ваше римско-кесарское величество должны назначить одного из братьев Вашего величества в качестве государя, который взял бы эту страну и управлял бы ею… Монастыри и церкви должны быть закрыты, города и деревни должны стать добычей воинских людей»…

Глава 9 Симеон – татарский хан на троне

Прошло три года, и память об опричнине потускнела. Подданные стали забывать о сумасбродной затее царя. Но в воздухе повеяло новой опричниной, когда в 1575 году. Грозный вторично отрекся от короны и посадил на трон служилого татарского хана Симеона Бекбулатовича. Татарин въехал в царские хоромы, а «великий государь» переселился на Арбат. Теперь он ездил по Москве «просто, что бояре». В Кремлевском дворце он садился поодаль от «великого князя», восседавшего на великолепном троне, и смиренно выслушивал его указы.

Современники не понимали смысла затеи монарха. Распространился слух, будто государь был напуган предсказанием кудесников. Известие об этом сохранил один из поздних летописцев: «А говорят нецыи, что для того сажал (Симеона), что волхви ему сказали, что в том году будет пременение: московскому царю будет смерть». Предупреждения такого рода самодержец получал от колдунов и астрологов не однажды.

Отречение Грозного не было следствием мгновенного решения. Этому шагу предшествовала длинная цепь событий. Самые драматические из них разыгрались за кулисами. Источники хранят по этому поводу молчание, и только Синодик опальных приоткрывает краешек завесы.

В Синодике можно обнаружить следующую запись: «Помяни, Господи, князя Бориса Тулупова, князя Володимера, князя Аньдрея, князя Никиту Тулуповы, Михайлоу Плещеев, Василиа Умной, Алексея, Федора Старово, Ориноу Мансурова… Якова Мансурова».

Названные в Синодике люди занимали при новом дворе особое положение. За год до коронации Симеона царь отпраздновал свадьбу с Анной Васильчиковой. На ней было немного приглашенных: избранные из избранных. Но вот что интересно: на свадьбе весело пировали те, кто вскоре лишился головы. Никто не подозревал, каким коротким окажется для них путь от свадебного стола до эшафота. Незадолго до свадьбы Грозный посетил Пыточный двор и задал вопрос боярским холопам, которых жгли на огне: «Хто из бояр наших нам изменяют?». И сам принялся подсказывать имена: «Василий Умной, князь Борис Тулупов, Мстиславский…». Царь начал с самых близких своих советников, стоявших подле него тут же на Пыточном дворе. Он шутил, но от его слов у бояр леденела кровь.

В Синодике записаны не просто высокопоставленные чиновники двора. Знакомство с их биографиями убеждает в том, что перед нами руководители первого послеопричного правительства. В его состав входил князь Борис Тулупов, который сделал головокружительную карьеру. Вначале – скромный оруженосец, возивший царский самопал, а через год-два – член ближнего царского совета, вершивший дела государственной важности. Рядом с Тулуповым в Синодике записан Василий Умной. Этот был преемником Скуратова. Он с таким рвением продолжил начатый Малютой розыск о боярской измене, что тотчас был пожалован в «дворовые» бояре. За Умным во «двор» потянулась вся его многочисленная родня – Колычевы.

Очевидно одно: в итоге раскола власть перешла к крайним элементам, настоявшим на возврате к опричным методам управления. Первые симптомы конфликта внутри «дворового» руководства можно уловить в острых местнических спорах между Колычевыми, с одной стороны, Годуновыми и Сабуровыми – с другой. Боярин Федор Умной безнадежно проиграл тяжбу с боярином Богданом Сабуровым и был выдан ему «головой». Его родной брат боярин Василий Умной с трудом защищался от местнических претензий постельничего Дмитрия Годунова.