Иван III

«Это показательно — и на Руси, как и в Европе, развивались городские отношения, складывался новый облик горожанина — свободного (разумеется, в феодальном смысле) человека» (52, 195). Данное новшество можно, конечно, истолковать и как свидетельство подъема городов. Однако в целом распоряжения Судебника относительно холопов явственно обнаруживают иную тенденцию: стремление хотя бы отчасти ограничить рост числа холопов, которые в фискальном отношении были для государства «потерянными людьми». Они не несли главной государственной повинности — «государева тягла».

Иван III обещает свободу холопам, попавшим в плен к татарам и сумевшим бежать обратно на Русь. Он требует строгого соблюдения установленной процедуры при покупке холопа. Ее нарушение влечет за собой признание всей сделки недействительной. Круг административных лиц, имеющих право на регистрацию подобных сделок, существенно сужается. Здесь, как и во всех остальных статьях Судебника, интересы государства поставлены во главу угла.

Судебник тщательно регламентирует всякого рода судебные пошлины и запрещает судьям брать взятки («посулы»), получение которых прежде считалось обычным явлением, естественным вознаграждением судьи за его труд. (Статья 67. «Да велети прокликатъ по торгом на Москве и во всех городех Московские земли и Новогородцкие земли и по всем волостем заповедати, чтобы ищея (истец. — Н. Б.) и ответчик судиам и приставом посулу не сулили в суду, а послухом (

свидетелям. — Н. Б.) не видев не послушествовати, а видевши сказати правду. А послушествует послух лживо не видев, а обыщется то опосле, ино на том послухе гибель (стоимость проигранного в суде имущества. — Н. Б.) исцева вся

и с убыткы (судебные пошлины. — Н. Б.)»)

(48, 62).

Борьба с мздоимством была, конечно, делом крайне сложным. С. Герберштейн применительно ко времени Василия III делает на сей счет следующее замечание: «Хотя государь очень строг, тем не менее всякое правосудие продажно, причем почти открыто. Я слышал, как некий советник, начальствовавший над судами, был уличен в том, что он в одном деле взял дары и с той, и с другой стороны и решил в пользу того, кто дал больше. Этого поступка он не отрицал и перед государем, объяснив, что тот, в чью пользу он решил, человек богатый, с высоким положением, а потому более достоин доверия, чем другой, бедный и презренный. В конце концов государь хотя и отменил приговор, но только посмеялся и отпустил советника, не наказав его. Возможно, причиной столь сильного корыстолюбия и бесчестности является сама бедность, и государь, зная, что его подданные угнетены ею, закрывает глаза на их проступки и бесчестье как на не подлежащие наказанию. У бедняков нет доступа к государю, а только к его советникам, да и то с большим трудом» (4, 120).

Таково было положение дел в правление Василия III. Вряд ли оно сильно отличалось от того, которое существовало при Иване Великом.

В Судебнике Иван III обязывает своих бояр не уклоняться от исполнения зачастую хлопотных и отнимающих много времени обязанностей судьи. Но при этом к участию в суде он требует привлекать и представителей местного самоуправления. (Статья 38. «А бояр ом или детем боярским, за которыми кормления с судом с боярским, имуть судити, а на суде у них быти дворьскому, и старосте и лутчимъ людем. А без дворского, и без старосты, и без лутчих людей суда наместником и волостелем не судити…») В этом новшестве открывалась далекая перспектива: в XVI столетии расширение прав местного самоуправления становится действенным оружием монархии в ее борьбе с произволом бояр-наместников — этих всесильных и своекорыстных «губернаторов» Московской Руси.