Иван III — государь всея Руси. Книги 1,2,3

— Будь здрав, государь, и сыны твои, — помолившись и низко кланяясь, сказал Максим Ларионович.

Василий Васильевич и сыновья его встали.

— Будь здрав, Псков, моя вотчина, будьте здравы и вы, — ответил Василий Васильевич и, садясь, добавил: — Садитесь, бояре. По здорову ли ехали?

— Божьей милостию здравы, государь, — кланяясь и садясь, почтительно молвили послы.

Они смолкли, как требовало приличие, и заговорили снова, когда сам Василий Васильевич спросил их о цели прибытия.

— Послы мы к тобе, государь, от веца, — начал Максим Ларионович, цокая, как все псковичи, вставая и оправляя на себе золотой пояс, — бить целом тобе, государю нашему, дабы жаловал ты нас.

Он снова поклонился, а за ним и все псковичи, и продолжал:

— Приобижены ныне мы от немцев поганых и водою, и землею, и головами, а на Желачко и на Озоличе церкви православные пожжены поганой латынью. Все сие немцы творят, мир с нами имея и крестное целование! Опричь тобя, государь, никто же нам не пособит…

Посол поклонился и, помолчав, добавил:

— Еще молим тя, государь, утверди у нас псковским князем и наместником своим князь Александра Василича Черторижского…

Опять послы низко поклонились, а посадник, поманив к себе слуг своих, продолжал:

— Еще твоя вотчина молит тя дары сии принять милостиво: пятьдесят рублев новгородских старых, сукна и бархаты немецкие и фряжские, а также кубки и чарки золотые и серебряные, вельми хитро изукрашены.

Когда передавали дары великому князю, поспешно вошел начальник стражи и доложил:

— Приехали на санях архиепископ новгородский и посадник Карп Савинич.

— Юрий, — молвил Василий Васильевич, — встреть с почетом гостей, сам помогни владыке из саней выйти… Вы же, гости дорогие, не посетуйте, ежели при беседе нашей будут архиепископ и посадник новгородский. Дары ваши принимаю. Спаси бог и помилуй град Псков и земли его. Жалую Псков, даю вам наместником своим и князем псковским князя Александра, но токмо с тем, дабы он крест целовал мне и детям моим, зла не мыслити. Крест же на том целовати по любви, без всякого извета, при послах наших московских…

Василий Васильевич замолчал, услышав шум шагов в сенцах передней.

Слегка заскрипев, отворились двери; княжич Андрей, склонившись к отцу, молвил вполголоса:

— Государь, Юрий, владыка и посадник пришли…

— Будь здрав, государь, — сказал громко новгородский архиепископ Иона, перекрестившись на иконы, и благословил потом общим благословением всех присутствующих, низко пред ним склонившихся.

— Будь здрав, государь наш, — повторил за владыкой посадник Карп Савинич.

Василий Васильевич встал со своего места.

— Проводи мя, Андрей, до владыки, — сказал он сыну и, приблизясь к архиепископу, молвил: — Благослови мя, отче.

Приняв благословение, великий князь добавил, обращаясь к новгородскому посаднику:

— Будь здрав и ты, Карп Савинич. Садитесь с боярами псковскими ближе ко мне…

Дьяки Бородатый и Беда усадили их на подобающие им места.

— Государь, — оживленно сказал один из псковских посадников, — дай слово молвити.

— Сказывай, — ответил великий князь.

— Тут, государь, есть вот посадник новгородский. Карп Савинич.

Подтвердит он нашу обиду. Приходил он сей осенью с дружиной своей к нам по челобитью немецкому. Ездили тогда с ним на обидное место, на Озоличу и Желачко, князь наш и мы и, розыски там творя, решили, что земля сия псковская, земля святой Троицы. Поганые же немцы признали вину свою…

— Истинно так было, признали немчи вину свою, — подтвердил Карп Савинич, произнося вместо «ц» звук «ч», что отличало говор новгородца.

— Будем же судить по-божьи и против латыньского коварства будем ратовать за своих православных, — заговорил сурово Василий Васильевич. — Молю тя, владыко, и тобя, Карп Савинич, не сетуйте, что ране яз побеседую со псковичами, ибо ранее они ко мне пришли. Ты же, Юрий, и ты, Степан Тимофеич, примите дары и сложите их, куда надлежит.

Помолчав, Василий Васильевич продолжал, обращаясь к послам:

— Посадники и бояре псковские. Жалую вотчину свою по мольбе вашей помочью ратной. Повестуйте так на вече своем. Уже близ Новагорода воевода наш князь Иван Василич Стрига-Оболенский со многими полками, дабы бить немцев поганых, когда мольба будет от Пскова…

В этот миг взглянул владыка Иона на посадника новгородского с явной укоризной, а тот, побледнев, потупился. Заметив это, Федор Васильевич Басёнок злобно усмехнулся.

Василий же Васильевич, передохнув малость, продолжал:

— А ты, Юрий, вместе с дьяком Василием Сидоровичем проведи гостей в трапезную и угости до обеда. Мы же тут, кратко перемолвясь с владыкой и Карпом Савиничем, тоже придем к столу…

В передней остались Василий Васильевич, княжич Андрей, дьяк Бородатый, воевода Федор Басёнок, да из почетной стражи княжой пять воинов с саблями и копьями, да владыка и посадники, сидевшие молча в ожидании вопроса.

Василий Васильевич, подождав некоторое время, прервал молчание.

— Жду яз слова вашего, — молвил он, — что вы мне ныне сказывать будете?

Не зная, известно или неизвестно великому князю о заговоре, архиепископ Иона осторожно спросил: