Иван Калита

Боярин кивнул головой. В переходе раздались шаги. Кочева оглянулся и быстро отпрянул в сторону. В трапезную входили князья и темники. Видать, не могли удержать любопытство и скопом пошли в княжеский терем. Иван Данилович подозвал пальцем Кочеву и шепнул ему на ухо:

— Стол накрой!

Боярин понятливо кивнул. Гости не без интереса рассматривали трапезную. Особенно поражены были татары. Они ходили вокруг стола, щупали сидения, щёлкали языком. Понравился им посудный поставец, забитый золотой и серебряной посудой. Один из татар удивлённо произнёс по-русски:

— Какая богатый утвар!

— Да, — подтвердил Иван Данилович, — не стыдно подарить и Великому хану.

Эти слова отбросили татарина от поставца, словно его отшвырнула чья-то невидимая рука.

Иван Данилович подошёл к грузному темнику и взял его за локоть. Это был Махмет, внучатый племянник хана Узбека. Он повёл его к столу, по пути дав сигнал Александру Васильевичу, чтобы тот шёл с ним. Князь усадил темника по правую руку, чем тот оказался весьма доволен, а суздальского князя — по левую и спокойно смотрел на возню при усадке за стол. Каждый хотел сидеть поближе к московскому князю. Но вот появился Кочева, которого сопровождало несколько человек. Кто нёс съестное, а кто кувшины с питием. Это внесло оживление и быстро уладило споры за места.

Князь встал и поднял кубок:

— Други, я бы хотел, чтобы мы все поблагодарили Всевышнего за такую лёгкую победу. — И он начал молитву: — благодарю Тя, Господи Боже мой... любящих Тя, Христосе Боже наш, и Тя поёт вся тварь вовеки. Аминь!

— Аминь, — хором подхватили князья.

Татары только водили руками по щекам. Закончив молитву, Иван Данилович продолжил:

— Я знаю, как возрадуется Великий из Великих наш хан Узбек. Да пусть продлятся его годы, да будет радостен каждый его день! За Великого Узбека!

Выпили дружно.

После нескольких кубков неожиданно поднялся один из темников. Это был коренастый, широкоплечий монгол с брюшком, со злыми, тёмными глазами.

— Щася я сказал, чё ты князя упустила.

Иван Данилович повернулся к Махмету.

— Скажи, Махмет, кто повелел послать лёгкие конные отряды, чтобы схватить беглеца?

Махмет понял его хорошо и ответил одним словом:

— Ти! — и как бы в подтверждение ткнул его пальцем в грудь.

Иван Данилович не скрывал своего торжества. Но подвыпивший монгол не думал сдаваться.

— Моя думай, ни така. Моя думай, ти хитра!

Иван Данилович улыбнулся.

— Я не знаю, чем занимались твои люди, которых ты послал. Боюсь, вместо того, чтобы его ловить, собирали дань!

Рассмеялись темники, рассмеялись и русские князья. Когда просмеялись, князь серьёзным голосом сказал:

— Как только узнаем, куда он убег, пойдём туда и схватим, — и посмотрел на Мах мета.

Тот закивал головой.

В душе князь знал, куда Александр мог бежать. Догадывался он и о том, что путь на запад у него пролегал только через север. По его прикидкам, Александр должен быть через пару дней на месте. А пока Иван Данилович приказал сыскать воеводу, других близких к князю людей, чтобы те сказали, куда же направил стопы их князь. Но воевода, приказав открыть ворота, бесследно исчез, а остальные ничего не знали.

Когда Александр с женой благополучно прибыл к Новгороду, от процессии, которая его встречала и обрадовала князя, вперёд выступил посадник Семён Климович. Он снял колпак и низко поклонился князю. Его редкие с сединой волосы обнажили почти голый продолговатый череп. Когда выпрямился, быстрым отработанным движением собрал их, прикрыв голову, и надел колпак.

— Прости, князь, меня, — начал он хрипловатым голосом.

Александр сразу почувствовал что-то неладное. Тот продолжал:

— Не по своей воле говорю, а выражаю волю новгородцев. Не хотят они, князь, видеть тебя на княжении. Они не забыли, как просили твоей помощи после убийства Литвою нашего честного мужа Ивана Сыпа. Но ты отказал. А сейчас хочешь просить нашей помощи. Не хотят новгородцы за тебя свою кровь проливать. Перед тобой они ворота не откроют. Хочешь, бери силой.

Князь посмотрел на город. На стенах стояли готовые к битве воины. Через приоткрытые ворота видны были отряды. Александр оглянулся на свою дружину. Силы явно неравны.

— Кланяйся, Семён, от меня своим горожанам. Скажи им, что князь на них зла не держит. А не помог я тогда не из-за мести какой или умысла злого. С ханом у меня тогда не всё ладно было.

Князь соскочил с коня, подошёл к Семёну, обнял его и поцеловал в щёку.

— Ещё раз кланяюсь вам, новгородцы, пусть Бог будет к вам милостивым.

Он вскочил на коня и, хлестнув лошадь, взял с места в карьер. Путь его лежал на Псков.

— Это всё он! — процедил Александр сквозь зубы.

Князь остановил коня, когда стены города скрылись за горизонтом. Бросив узду подскочившему вою, он, хмурясь, залез в карету. Анастасия поняла всё и не стала донимать мужа расспросами. Обняв его, она тихим голоском проговорила:

— Мне ничего не страшно, когда ты со мной. — Милый, ты сказал, что новгородцы уговаривали тебя выступить с ними и Литвой против московского князя?

Князь, сильно расстроенный, не уловил ход мыслей жены и со злостью на лице согласно кивнул головой.