Иван Кондарев

От Кожевенной слободы по реке доносились одиночные выстрелы. Солдаты и общинные агенты сновали от дома к дому, ища оружие и арестовывая людей. Со стороны Симановского леса слышались ружейные залпы и пулеметная стрельба. По дороге к Звыничеву двигались артиллеристы, поднимая облака пыли.

Подъезжая к городской окраине, где его дожидался эскадрон, Балчев услышал в переулке приглушенные револьверные выстрелы, казалось, кто-то колотил молотком по пустой бочке. В ответ раздались ружейная пальба и женский крик. Балчев остановил коня на углу и увидел двух солдат с ружьями наперевес. Домов через шесть-семь из окна верхнего этажа солдаты, приставив лестницу, вытаскивали какую-то женщину. У соседних домов за грудой камня залегли пехотинцы.

— Что здесь происходит? — крикнул Балчев солдатам, оглядывая пустой переулок, в котором вдруг наступила мертвая тишина.

— Какой-то из этих смутьянов укрылся в подвале, вон там, в том сером доме, гос-дин ротмистр, и стреляет. Там внизу есть окошечко, его почти не видно, — сказал один из солдат.

— А что это за женщина?

— Видать, хозяйка… Она, видать, без чувств уже. Вопила, вопила, а теперь умолкла, как только наши приставили лестницу.

Балчев заметил оконце в подвале и спросил, где начальник патрульной команды.

— Вон он, за камнями, гос-дин ротмистр. — Солдат показал на залегшего там унтер-офицера, который делал знаки поскорее унести потерявшую сознание женщину. Как только ее унесли в соседний дом, унтер-офицер приподнялся и выстрелил в подвал.

Уже не в силах оставаться безучастным, Балчев покинул вахмистра и ординарца на углу, а сам завернул в переулок и подошел к дому, в который солдаты втащили женщину.

— Осторожно, господин ротмистр! Вас могут застрелить! — крикнул унтер-офицер.

— Ну-ка, поди сюда, не учи меня уму-разуму! — прикрикнул на него Балчев.

Унтер-офицер выполз из-за камней и, не спуская глаз с оконца, быстро и ловко перебежал мостовую.

— Где он, этот тип? Почему вы не подойдете к дому сзади, там наверняка есть двор?! — спросил Балчев.

— Он в погребе, гос-дин ротмистр!

— Я спрашиваю, почему вы не окружили дом? Ведь он может сбежать задами!

— Дверь-то на запоре, и мы не можем никак туда проникнуть! Двор есть за домом, да как туда пробраться?! Потому и тащили женщину-то, чтоб она указала, а она — #9632; в обморок… — пояснил унтер-офицер, испуганно глядя на него и, очевидно, не зная, что предпринять.

— Так вам с ним и до утра не справиться. Ради одного негодяя целую роту соберете! Неужто вы такие несообразительные?! Бросьте в подвал две гранаты!

— А как же дом, гос-дин ротмистр? Да и хозяина не убить бы — ведь он в доме.

— Не рассуждать! — Балчев сердито взмахнул нагайкой, конь испуганно вздрогнул и попятился.

— Слушаюсь, гос-дин ротмистр!

Бледнея и обливаясь потом, унтер-офицер отцепил от пояса гранату и пополз к подвалу. Похоже было, укрывшийся там понял, что ему готовят, потому что оттуда прозвучали три выстрела и пули подняли пыль у самых камней.

Дом был старый — мазанка; стена, выходившая на улицу, уродливо выступала вперед, отдаленно напоминая эркер, и других окон, кроме крохотного подвального и того, у которого еще стояла лестница, в нем не было.

Несколько секунд в подвале было тихо, потом послышались частые, нервные удары. Балчев догадался, что стрелявший пытается выбить дверь.

— Считай, прежде чем бросить! Живо! Живо! — закричал Балчев унтеру, осадил коня и, дрожа от нетерпения и возбуждения, стал следить за оконцем. Унтер-офицер уже подползал туда. Он несколько раз взмахнул гранатой, словно прицеливаясь, потом ловко метнул ее и, пригнувшись, побежал обратно. В оконце сверкнул ослепительный свет, рама вылетела, разбитая в щепки, стекла в окне, через которое вытащили женщину, как не бывало, лестница рухнула. Улочка вздрогнула.

Солдаты выломали входную дверь и ворвались в дом.

В подвале возле наколотых и сложенных у стены дров, разбросанных взрывной волной, у самой двери лежал ничком молодой человек с пышными черными волосами. Одна рука его была оторвана, клочья пиджака свисали с потолочных балок…

Хозяин дома, пожилой человек, стоял на пороге мертвенно-бледный и глядел на солдат, которые по приказу унтера перевернули убитого на спину и искали среди поленьев револьвер.

Балчев бесцеремонно оттолкнул хозяина дома от двери.

— Почему не открывал, дурак? Мы могли весь дом поднять на воздух. Ты его впустил сюда, а?

— С какой стати, господин офицер? Не мог я открыть! Боялся, как бы он не высунулся из подвала и не пальнул в меня, — сказал хозяин и закашлялся от пыли и дыма, наполнивших подвал.

— Знаешь его? Или он не здешний? Я вроде его где-то видел. — Балчев склонился над убитым, вгляделся в обезображенное лицо, на котором остались лишь широко открытые, полные странной отчужденности глаза.

— Сирова Пантелея, с почты, сын, тот, что пристава убил, чтоб его собаки съели. Не мог другого подвала себе найти, мой ему понадобился, — проворчал хозяин и, повернувшись, вышел…

28