Иван Крылов – Superstar. Феномен русского баснописца

Этот текст был передан Краевскому с просьбой «принять по сему благоприличные меры», то есть представить его на рассмотрение министру582. По всей видимости, именно вследствие вмешательства Уварова упоминание о Булгарине вообще исчезло, и «Объяснение» сосредоточилось на «разоблачении» Греча. В ход пошло его письмо Жуковскому от 29 января, причем цитата была искажена – опущено вежливое выражение сожаления, отчего слова журналиста стали звучать особенно вызывающе.

Заметим, что письмо не могло быть обнародовано без согласия адресата, но столь грубое попрание элементарной этики тенью ложилось на его репутацию. Заставить Жуковского на это пойти было под силу только лично Уварову. Министр истребовал письмо Греча в подлиннике – это следует из пометы на копии, оставшейся в бумагах Одоевского583, а затем состоялся его разговор с Жуковским.

Какие аргументы пошли тогда в ход, можно только догадываться. Вероятно, Уваров пообещал поэту, что его имя не будет фигурировать в газетной публикации. Но главное – нужно было перевести дело из сферы личных отношений, где подобное обращение с частным письмом было решительно недопустимо, в сферу публичных интересов, где Греч представал в роли public enemy, для наказания которого все средства хороши. То, что Жуковского в конце концов удалось убедить, многое говорит о восприятии крыловского юбилея его организаторами, в особенности Уваровым, куратором со стороны государства.

Теперь ничто не мешало доработать «Объяснение», включив в него цитату из письма Греча. «Жуковский уже объяснился по этому [поводу] с министром, и препятствия не будет», – с облегчением сообщал Вяземский Одоевскому. Готовый текст следовало незамедлительно представить министру на окончательное одобрение: «Так сказал Уваров Жуковскому»584.

Азартный Вяземский рассчитывал нанести противнику чувствительный удар, напечатав «Объяснение» организаторов сразу в «Литературных прибавлениях…» и в самом «Русском инвалиде». «Нужно бы послать к Воейкову список, чтобы он также напечатал в субботнем листке Инвалида», – поторапливал он Одоевского в той же записке585. Однако в субботу 12 февраля публикация появилась только у Краевского. «Инвалид» в этот день вообще не вышел, что случалось довольно редко. Возможно, Воейков, зная о том, откуда взялась в «Объяснении» цитата из Греча, предпочел не публиковать его, чтобы лишний раз не раздражать Жуковского, своего давнего покровителя.

На этом печатное выяснение отношений было прекращено – и, вероятно, не по воле его участников. Хотя Греч, а с ним и Булгарин, по-видимому, всерьез рассчитывали на поддержку Бенкендорфа, для III отделения в тот момент куда важнее было замять скандал. В связи с этим Греча вызвали к Дубельту, где ему пришлось давать письменные объяснения586. Одновременно, по соглашению Бенкендорфа с Уваровым587, было свернуто освещение крыловского юбилея в газетах. Вероятно, именно поэтому не увидели света две подробные статьи, анонсированные одна «Литературными прибавлениями»588, вторая – «Художественной газетой».

Вслед за тем острота ситуации быстро сошла на нет. Свидетельством этого стало появление в мартовском номере журнала «Сын Отечества», официальными редакторами которого были Греч и Булгарин, хроникальной заметки о 2 февраля. Ее автор (возможно, Полевой, который в это время редактировал журнал) ухитрился не упомянуть ни одного из организаторов праздника. Зато он подобострастно привел полный текст речи Уварова, в которой тот всячески подчеркивал собственную значимость, называя себя «орудием всемилостивейшего внимания государя императора к нашему незабвенному [sic!] Крылову» и «представителем его державного благоволения» к русской словесности589.

А между тем крыловским праздником как культурным событием, редким даже для Европы, заинтересовалась иностранная пресса. 5 марта по новому стилю в ведущей французской газете Journal des debats появилась краткая заметка:

Многочисленные ученые и художники, числом около двухсот, дали 14 февраля в Санкт-Петербурге блистательный праздник в честь 72-го дня рождения знаменитого русского баснописца Крылова. Министр народного просвещения, г. Уваров, который присутствовал на этом празднике вместе со многими другими министрами, от лица императора вручил поэту крест Станислава590.