Иван Кулибин. Иван Ползунов. Ефим и Мирон Черепановы

Надо сказать, что к тому времени Ползунов пытался официально оформить брак. Через знакомого чиновника он обратился в Барнаульское духовное правление с просьбой выдать ему «венечную память», иными словами, разрешение на обряд венчания. Он был настолько уверен в своем приятеле, что послал ему 6 рублей 23 копейки (больше своего месячного оклада) на преодоление бюрократических препон, а также на покупку провизии на свадьбу. Приятель по фамилии Хлопин Ползунова не обманул, нужный документ он добыл, но почему-то тот оказался не на руках у Ползунова, а в канцелярии. Эта бумага вызвала гнев Христиани. Он увидел в хлопотах Ползунова нарушение субординации – шихтмейстер в то время состоял в его команде и был обязан сначала испросить на женитьбу позволения от начальства. Получилось же, что Ползунов, нарушив установленный порядок, действовал через голову своего руководства. Еще одним обстоятельством, рассердившим Христиани, было то, что Ползунов в своем ходатайстве неправильно указал статус Пелагеи – вместо того чтобы назвать ее, как следовало, «солдатской женой» и «бабой», он, видимо, для ускорения процедуры написал, что она «девка». В этом Христиани усмотрел «подложное умышление, фальшь и лукавство». Ползунову повезло, что к тому времени он уже получил обер-офицерский чин, а то расходившийся Христиани, чего доброго, мог и отозвать прошение о производстве Ползунова. Масла в огонь гнева Христиани подливал скорый приезд на завод большого человека – Андрея Ивановича Порошина, генерала, начальника Колывано-Воскресенских (ныне Алтайские) горных заводов. Христиани не знал, как поступить – промолчать о проступке одного из лучших заводских служащих или выложить все начистоту, но в таком случае был велик риск получить нагоняй от Порошина. Пораскинув мозгами, Христиани решил еще до появления на заводе Порошина замять дело Ползунова. Расследование было проведено, но поручили его почему-то каптенармусу (унтер-офицеру, ведающему выдачей обмундирования и продовольствия) лейб-гвардии Семеновского полка Беликову. Старый служака особенно к Ползунову придираться не стал. Ивану Ивановичу велели написать обстоятельное объяснение, и вскоре канцелярия за подписью Христиани выслала наконец Ползунову долгожданный документ – «венечную память», разрешив ему жениться. После этого препятствий для узаконения брака с Пелагеей Ивановной больше не осталось. Для биографов изобретателя, однако, остается непроясненным вопрос о детях Ползунова. В рапорте от 9 ноября 1760 г. Иван Ползунов указывал, что в составе его семьи было шесть человек. Канцелярия этот факт подтвердила, отпустив Ползунову «по твердой цене» муку ржаную и пшеничную, ячневую крупу и ржаной солод, исходя именно из такого количественного состава семьи (Ползунов в то время жил на Красноярской пристани, где было туго с провизией). Биографы отмечают, что в число членов семьи Ползунова входили он сам, его мать, жена, прислуга Прасковья Яковлева, денщик Семен Бархатов и малолетняя дочь Анастасия (она умерла в младенчестве). Позднейшие челобитные П. И. Ползуновой свидетельствуют о том, что после мужа она «осталась бездетна».

«Огненный» двигатель построить велено

В 1761 г. Ползунова перевели на Колыванский завод, где он ведал всей хозяйственной частью, а фактически (во время отсутствия начальника) руководил всем предприятием. Как раз тогда, когда Ползунов отбыл на Колыванский завод, из Петербурга наконец приехал А. И. Порошин. К тому времени его уже произвели в генерал-майоры с годовым окладом 2500 рублей. Порошин привез из столицы инструкцию кабинета, уточняющую, каким именно военным званиям соответствовали должности заводских служащих. Горные офицеры согласно сенатскому указу 1761 г. были приравнены «рангом, жалованьем и действительным почтением… к артиллерийским и инженерным офицерам». Этим же указом была введена новая офицерская форма – кафтан красного цвета, под который надевался зеленый камзол с серебряным позументом.