Иван. Незрелость

Уснул он под утро и через два часа его разбудил мобильный. Звонила Уля. Ваня вскочил сонный, отчего-то ему было жизненно важно разговаривать с Улей стоя. Быстро прокашляв голос, он взял трубку:

– Сабуров, – очень хрипло проговорила Уля, – вот тебя прибить мало… приезжай за Моней сейчас. Я заболела, не хочу заражать ребёнка. Родители уехали на праздники к друзьям.

– Улька, я приеду. Я сейчас. Что купить? Улька?

Иван бежал по утреннему подмерзшему февральскому снегу к их когда-то общему дому. Он не верил своему счастью: «Улька, моя любимая Улька заболела!», – Иван даже поперхнулся, – «что это я?», – и поправил свои внутренние размышления, – «Улька и Моняша никуда не уехали. Значит у меня всё получится. Осталось чуть-чуть», – чего именно осталось чуть-чуть, Иван и сам не понял. То ли бежать осталось чуть-чуть до дома Ули, то ли до покупки дома осталось совсем немного. Эта фраза как-то сама проговорилась внутри него.

– Ничего не надо было покупать, – хрипло ругалась Уля на Ивана, который выкладывал на стол замороженную малину, свежую клубнику, наверняка с пластиковым вкусом, куриную грудку, её любимый хрустящий дарницкий хлеб и торт муравейник, для поднятия настроения.

– Я ещё купил лекарства, у тебя сколько температура?

Уля устало махнула рукой, давая понять, что температура высокая и говорить о ней она не намерена.

– Может, скорую? Как я тебя тут оставлю одну? – Иван чувствовал вину и переживал, но радость от того, что его девочки не улетели в Геленджик побеждала, от чего чувство вины Ивана переключалось между двумя тумблерами. С тумблера вины за то, что он извалял Ульку в снегу и способствовал её простуде, на тумблер вины за то, что он неистово рад, что Улька заболела и осталась дома.

– Ваня, уйдите уже, если Моняша заразится, я тебя … – Уля не закончила фразу и опять махнула рукой. Ваня понял, сейчас лучше уйти.

Целых три дня Иван провёл с дочкой. Они гуляли, читали, хохотали, лопали запрещенные Улей вкусности, выбирали Моняше новые маркеры. Иван, от всего своего заживающего сердца, радовался открывающимся перспективам воссоединения с его девчонками. Уля звонила по два раза в день, узнавала, как Моняша. А когда Моняша уехала к бабушке и дедушке, Иван стал звонить Уле по два раза в день, узнавать, как Улька себя чувствует. В нём зародилась надежда, что теперь он сможет вернуть свою семью.

– Она за весь этот год ни о чём не хотела со мной разговаривать, кроме как приеду за Моняшей или забирай Моню. А сейчас мы по полчаса разговариваем по телефону, – счастливый Иван делился с Болтей прогрессом.

Болте были выгодны такие перемены в личной жизни Ивана, так как вдохновленный Иван с тройным усердием взялся за доработку их Стратегии. Болтя понимал, для Ваныча этот проект не просто любимое детище, это возможность вернуть семью, которую Иван потерял, надо сказать, не без участия Болти.

В тот день, 14 месяцев назад, Болтя, наполненный решимостью начать продажи их продукта, сидел на дизайнерской кухне Ивана и жадно хлюпал горячим чаем. Ему не терпелось сообщить Ивану важную новость, что он нашёл вариант, как удачно можно прорекламировать их Стратегию. Его мало волновало, что игра не закончена. Совсем не волновало, что Ивану не нравится то, что получается. Болтю волновала прибыль и известность.

Стратегия – это кодовое название их компьютерной игры, которую ребята вместе писали уже три года. Иван и Болтя познакомились на почве создания этой игры. Оба программисты, только с разными специализациями. Болтя понимал ещё и про «внутренности» компьютера.

До знакомства с Болтей, Иван работал, как свободный художник: писал программы, делал сайты, переустанавливал всё, что слетело, тем, кто не в теме технических инноваций и тому подобное. Но в свободное время он сочинял игру своей мечты. Он чувствовал, что может создать такую игру, в которой будет огромный смысл. Он хотел, чтобы это была не просто игрушка, а игра, которая приносит благо тому, кто в неё играет. Иван хотел, чтобы человек узнавал через игру про себя что-то важное и красивое. А, выйдя из игры, мог применять те навыки, которые приобрел по ходу игры. Как осуществить этот грандиозный план, тогда ещё Иван не знал. Но придумывал и искал пути. Однажды рассказал об этой идее своему бывшему однокурснику, и тот познакомил его с Болтей, сказав: «Слушай, у меня есть приятель, он тоже мечтает написать такую игру, чтобы мир лёг от восторга, может, вам объединиться?» и похихикал, словно хотел этим сказать: «Покапошитесь вдвоем, а я понаблюдаю за вами». Иван этой издевки не уловил и на знакомство согласился. При первой же встрече он понял, что Болтя его вторая половинка для создания Стратегии. Сразу, как появился Болтя, у Ивана словно открыли краник с идеями. Но ему не хватало знаний о какой-то системе, которую можно было бы вложить в основу игры.

– Болтя, успокойся. Короче, всё надо переделать и в корне менять всю Стратегию, – Иван ошарашил напарника.

Болтя не повелся на уже привычный самосаботаж друга и спокойно продолжил свою линию: