Иван Никитин

«Он же, растрига, показал, — фиксирует протокол Тайной канцелярии, — в „730-м“ году как он, рострига, был в Измайлове при Троицком архимандрите Варлааме, и в то де время, увидев означенного Никитина во дворце, показывал ему для известия пункты, сочиненные Маркелом Родышевским за рукою того Родышевского, в которых показано на преосвященного архиепископа Феофана в церковных противностях, и оной де Никитин, прочтя те пункты, не говоря ничего, отдал ему, ростриге, по-прежнему и после де того со оных Родышевского пунктов и с прибавочных от себя речей сочинил он, рострига, известную тетрадь, и будучи в Измайлове ж, показывал оную тетрадь, писаную рукою своею, помянутому Никитину, и Никитин, читая тое тетрадь, […] и по прочтении де оную тетрадь отдал ему, ростриге, и того же дня едучи тот Никитин с ним, ростригою, из Измайлова смеясь, говорил ему, ростриге: я де от твоей тетради занемог […], а ты де о том, что я тое тетрадь читал, никому не сказывай, я де того опасаюсь». В одном из следующих допросов Иона уточняет этот последний разговор: «В то де время тот ево брат головою был болен и […] дорогою едучи к Москве, говорил ему, ростриге, для бога вы меня де з братом Романом к себе не приплетайте, я де у вас тех тетрадей не прошу, мне де от вас больному человеку тошно». Верный выбранной им линии поведения, Иван Никитин отрицает и сам факт и оба варианта содержания разговора. Хотя Иона и стремится обелить его, любые комментарии могли здесь вести к осложнениям, начиная с естественного вопроса, почему именно Никитина «рострига» считал нужным держать в курсе событий, не стояло ли за этим фактическое руководство ими. Тем не менее совершенно очевидно, что художник имел контакты с «одеждами Черными», интересовался их намерениями, но отстранился от совместных действий. Отсюда становится понятным смысл слов Романа в письме к брату: «И для того я не хочу взять работы церковной знаешь куда, понеже он очень тщателен и хочет зделать все ни за что, довольно что я сработал уж нечто ему, ежели он будет доволен». Какой смысл был так сложно зашифровывать заказ на иконы в деревенской церкви Афанасия Юшкова — объяснение, выдвинутое обоими братьями. Зато подобный шифр становился совершенно необходим, если речь шла о связи с определенными духовными лицами.

Идут годы, но ни Ушаков, ни Анна не склонны выпускать из стен крепости своих наиболее активных противников. Ссылка — но она не гарантирует от связей с оставшимися на свободе членами факции. Смертная казнь — по ее даже в тех условиях приходилось мотивировать, как и факт «скоропостижной смерти». Разгул репрессий всегда свидетельствовал о непопулярности правительства, существовании внутреннего сопротивления, а этого хотелось избежать. Развязка наступает в ноябре 1737 года. Трудно сказать, что именно позволило ее осуществить, несомненно одно — известное значение имела смерть Феофана Прокоповича, вдохновлявшего и направлявшего сыск. Архиепископа не стало в конце 1736 года.