Иван Опалин

— Да это по поводу вашей знакомой, которая угодила под трамвай, — произнес Опалин как можно громче, чтобы тетка, которая в этот момент находилась за ширмой, все услышала. Наташа смотрела на него, не понимая. Это была крупная, пышногрудая, симпатичная деревенская девушка с почти белыми волосами, заплетенными в две косички. Платьице ее, сшитое из дешевой однотонной материи, было ужасно. Опалин подумал, что, если приодеть Наташу, она не то чтобы затмит всех красивых женщин, которые ему встречались, но будет выглядеть среди них весьма достойно. Во всяком случае, ему стало ясно, почему Анна Андреевна приревновала его собеседницу и выставила ее из дома.

— А кто угодил под трамвай? — спросила Наташа.

— Галя Евлахова.

— А!

В этом коротком возгласе было больше недоумения, чем любых иных чувств. "Нет, она ни при чем, — подумал Опалин, который не переставал пристально наблюдать за своей собеседницей. — Точно ни при чем".

— Это какие Евлаховы — те, которые тебя выгнали, что ли? — желчно крикнула тетка из-за ширмы, и Иван убедился, что домашняя ЧК не дремлет.

— Они, — ответил он за Наташу.

— Ну так она и месяца там не проработала! — крикнула тетка. — И кобель этот к ней приставал!

— Какой кобель?

— Да этот… Аристарх! Из Моссовета! Сволочь та еще… И за работу ей заплатили меньше, чем должны были!

Наташа сидела, часто моргая и заливаясь краской, и Опалин видел, ей стыдно, что подробности ее жизни вызнает посторонний человек, что тетка так неделикатна и рубит сплеча, что в жизни у самой Наташи нет ничего, кроме этой кровати, скверного платьица и неопределенных перспектив. Казалось, девушка вот-вот заплачет, и Опалину стало ее жаль.

— Как ты думаешь, Галя могла покончить с собой? — спросил он, удачно подделываясь под доверительный тон.

— Она-то? — искренне изумилась Наташа.

— Ну вот по-твоему, могла или нет?

— Да зачем ей?

— Ну так ее жених…

— Ах, это! — Наташа наморщила лоб. — Да не знаю я. Она со мной не делилась. Я у них была подай-принеси-убери, — она насупилась, произнося эти слова.

— И ты не замечала, что в семье творится?

— Мне все равно было. Вон Аристарх Николаич… ну ты слышал, да? Я уж не знала, как от него отделаться.

— А чем ты занималась после того, как ушла оттуда? — машинально спросил Опалин, размышляя, как бы аккуратно выведать у нее, где она была вечером 3-го числа.

— Чем, чем — работу искала, — Наташа вздохнула. — С работой сейчас… ты, наверное, знаешь, как обстоит… Ой, ничего, что я на ты?

— Да валяй. Мне не жалко.

Хотя Опалин не любил фамильярности, он ничего не имел против, если она исходила со стороны девушек, особенно симпатичных.

— Ну вот… о чем я говорила?

— О работе, — напомнил Иван.

— Ну, ходила я на биржу труда, но там такая злющая регистраторша — все зырк-зырк на меня, и работы нет, говорит, и много вас в Москву приперлось, самим не хватает, — Наташа обиженно поджала губы и стала еще краше, чем была. — В общем, пошла я сама по объявлениям. Думаю, хуже не будет, а есть-пить надо. И знаешь, взяли меня! Правда, не в домработницы, а в трактир. У Сухаревой башни…

— Что за трактир?

— Ой, он теперь чайная-столовая вроде как, — хихикнула Наташа. — Там Савва Борисыч хозяин, а фамилия его… как же фамилия-то…

— Кутепов! — крикнула тетка из-за ширмы. — Это "Арка" бывшая…

— Чего? — вырвалось у пораженного Опалина.

— Ну магазин там был, "Арка" звался, — пояснила тетка, — рядом с ним, значит, трактирчик, потом Кутепов магазин выкупил и трактир свой расширил.

Арка, сказал Шмидт перед смертью. Может быть, он именно это имел в виду? Но почему магазин, которого больше нет? Хотя…

— А кому магазин-то принадлежал? — спросил Иван слабым голосом.

— Нэпману какому-то, но тот его продал и за границу уехал.

— А что это был за магазин, не помните? Что там продавали?

— Ой, там сначала дрова были, потом мукой торговали, потом кирпичом, и название менялось, "Аркой" он стал, когда до кирпича дело дошло. Вывеска у них такая была, полукруглая. Но кирпич — так себе кирпич, честно скажу.

— Вы там покупали?

— Не я, а муж мой покойный, — скрипел голос из-за ширмы, — мы эту комнату выгораживали, соседи на нас волком смотрели, но ничего, пришлось им потесниться. А то у них чуть ли не 40 аршин квадратных, буржуи паршивые, а у нас чуланчик без окна. Но нашли на них управу, не сразу, но нашли.

Увлекшись, она принялась живописать свое сражение с соседями, но Опалин уже не слушал ее. Значит, трактир у Сухаревой башни — отчасти бывший магазин "Арка", где обретается Ярцев, который может кое-что подсказать насчет Стрелка. И там же работает Наташа. Опалин воспрял духом. Судьба определенно подавала ему знак: занимаясь совершенно другим делом, он неожиданно узнал то, что ему было нужно. "Ну, теперь я точно не отступлюсь… Бывший магазин! Может, Стрелок с ним как-то связан? Эх, Генрих, как жаль, что ты ничего толком не сказал…"

— А чем ты там занимаешься, у Кутепова-то? — спросил Опалин у девушки.

— Посудомойка я.

— А сегодня что не на работе?

— Сегодня я с шести вечера и до закрытия.

— И много туда народу заходит?