Иван Путилин и Клуб червонных валетов (сборник)

– Нет-нет… Успокойся, доктор, не обижайся. Я… я тоже еще не начал выводить свою «кривую». Скажу тебе одно: нам надо решить уравнение с несколькими неизвестными.

– Непостижимый случай! – вырвалось у меня. – Отец обвиняет в похищении девушки «тайного» жениха, жених – отца.

Путилин посмотрел на часы.

– Время летит. Мне надо еще распорядиться. Поезжай и собирайся. В девять десять я буду на вокзале.

Первые шаги

Когда я приехал на вокзал, Путилина еще не было. Вскоре явился и он.

Нос к носу, садясь в вагон, мы столкнулись с Коганом.

– Господин Путилин! – так и рванулся к моему другу миллионер.

Путилин холодно заметил:

– Хотя мы и едем в одном поезде, но помните, что встречаться мы с вами не должны. Вы не забывайте, что за нами могут следить…

– Кто? – побледнел Коган.

– Если бы я знал, кто, то, поверьте, не поехал бы на раскрытие вашего дела, – усмехнулся Путилин.

Утомительно долго тянулся поезд.

Путилин почти не спал.

Глядя на моего знаменитого друга, я замечал, что он сильно волнуется. Видимо, какая-то тревожная мысль обуревала его гениальную голову.

– Ты бы отдохнул, Иван Дмитриевич, – посоветовал я ему.

– А? Что? – спросил он меня рассеянно.

Для меня становилось ясным, что он выводит свою хитроумную «кривую».

Для меня, как доктора-клинициста, всегда являлась загадкой поразительная способность этого человека предвидеть то, что было совершенно темно, неясно. В Путилине я видел какого-то особенного прозорливца духа, на нем, поверите ли, я учился.

Мы подъезжали к М.

Оставалась еще одна станция до города, населенного в то время почти сплошь евреями.

Прошел кондуктор.

– Ва-а-ши билеты, господа!

При виде сертификата Путилина, «обер» взял под козырек.

– Сейчас последняя станция до М.?

– Так точно, ваше превосходительство!

– Станция «Ратомка»?

– Так точно, ваше превосходительство!

– Сколько верст до М. от нее?

– Шестнадцать.

Поезд стал замедлять ход.

– Ну, доктор, мы сейчас выйдем на этой станции, – обратился ко мне Путилин.

– Зачем?

– Так… хочется ноги размять. Чемодан свой бери с собой.

Я ровно ничего не понимал.

– Зачем же брать чемодан, Иван Дмитриевич, если мы выйдем на несколько минут?

– Мы, может быть, останемся там до следующего поезда.

Когда мы выходили из вагона, я заметил выглядывавшего из своего окна миллионера Когана.

При виде нас с чемоданами в руках сильнейшее изумление и даже испуг отразились на его лице.

«Что, дескать, это означает, что Путилин со своим доктором не едут до М., а вылезают на последней станции? Уж не раздумал ли великий сыщик браться за мое дело?» – так и светилось в глазах бедного отца.

Но, помня приказание Путилина, он не осмелился ни подойти, ни спросить.

Путилин направился к конторе начальника станции.

Раздалась трель обер-кондукторского свистка – и поезд отправился дальше.

Станция была маленькая, жалкая, унылая.

– Что вам угодно? – далеко не любезно обратился к Путилину сумрачный начальник станции.

Путилин положил чемодан на кожаный диван.

– Прежде всего, как видите, избавиться от чемодана, а потом…

Начальник станции вспыхнул, как порох.

– Позвольте, милостивый государь, по какому праву вы сваливаете ваши вещи в моей конторе? Для этого есть иное помещение.

– По какому праву? По праву начальника Петербургской сыскной полиции. Я – Путилин.

Эффект получился весьма изрядный.

Начальник струхнул не на шутку.

– Простите, ваше превосходительство… Я не знал… не мог предполагать.

Путилин добродушно похлопал его по плечу.

– Это-то все пустяки, что вы меня чуть не в шею отсюда выгнали, а вот что у вас совершаются преступления под носом и вы их не замечаете – это вот уж не пустяки, а весьма прискорбный факт.

Начальник станции побледнел.

– Преступления? Какие преступления?

Голос его дрожал.

– А вот садитесь и побеседуем.

Путилин пристально смотрел прямо в глаза начальнику станции.

– Скажите, вы хорошо помните прошедшую субботу?

– То есть что именно? – недоумевающе спросил железнодорожный шеф «Ратомки».

– В этот день, в субботу, ничего особенного не случилось?

– Ровно ничего, ваше превосходительство.

– Вы твердо в этом уверены?

– Безусловно. Помилуйте, ваше превосходительство, я ведь почти бессменно дежурю.

– А между тем, – говорю вам, – преступление совершено. В поезде, вышедшем в субботу из М. в десять пополуночи, следовала со спутником молоденькая девушка, еврейка Рахиль Коган. Вы слышали такую фамилию?

– Я слышал о М-м богаче Когане.

– Так вот, это его дочь. На вашей станции она исчезла из вагона. У меня есть данные предполагать, что она насильно выкрадена из поезда. Что вы на это скажете?

Начальник станции хлопал глазами.

– Ничего не знаю, ваше превосходительство, клянусь вам.

– Вы не заметили ничего подозрительного?

– Ничего. Поезд, это поезд номер шестьдесят восемь, прибыл к нам в двенадцать сорок.

– Он простоял на вашей станции обычное время? Три минуты?

– Да. Замедления в его отправлении не произошло.

– После отхода поездов вы осматриваете путь?

– Обязательно.

– Из кого у вас состоит служебный персонал? Все – русские или есть евреи?

– Ни одного еврея. Все – русские.

Падали сумерки летней ночи.

Путилин встал.