Иван Шуйский

Но при необходимости Шуйский вновь мог отправиться на поле битвы. Угроза, исходящая от Речи Посполи- той, время от времени усиливалась, тогда правительство концентрировало силы, чтобы отразить новый поход Батория. Так, например, было весной 1585 г. Готовясь к большой военной кампании, московское правительство велело «город... делати» в Новгороде Великом, отправило туда воевод с воинской силой и — как меру особой важности — запланировало откомандировать туда Ивана Петровича Шуйского, лишь только «пойдет к Новугороду король»459. Видимо, от князя Ивана чаяли надежности: один раз удержал грозного короля, так и второй раз города ему не сдаст... К тому же, над северо-западом России нависала и другая угроза вооруженного конфликта — со Швецией. Мир висел на волоске. Поэтому в некоторых разрядах сказано, что армию концентрировали и на случай, если «пойдут к новугороду немецкие люди (т.е. шведы. — Д.В.)»460. Гром не грянул, Шуйскому не пришлось возглавлять оборону Новгорода. Князь занялся тогда фортификационной деятельностью: ему поручили «город делать»461.

В ноябре 1585 г. Шуйского «разрядили» вторым воеводой полка Правой руки в армии, которую собирали под Новгородом для похода против шведов. На следующий день после Рождества Христова ему следовал последий срок для прибытия к войскам. Значит, декабрь застал князя на Новгородской земле. Ситуация накалялась, и его скоро назначили вторым воеводой Большого полка, где первым был один из служилых татарских царей. Иными словами, Шуйскому доверяли командовать армией вторжения. Но поход не состоялся: 4 января 1586 г. царь его отменил462.

Другой раз, осенью 1586-го, война с Баторием предотвращена была лишь кончиной польского монарха. Московское государство уже собирало большую оборонительную армию. Шуйский числился там воеводой полка Правой руки463. Но и эта гроза, по милости Божьей, обошла Московское государство стороной...

Иван Грозный, зная о том, что сын его Федор Иванович по умственной конституции более молитвенник, чем правитель, назначил совет из нескольких «опекунов », которые и должны были взять в свои руки государственную власть. Каждый из них достиг высокого положения при Иване Васильевиче, отличался умом и большим авторитетом. Но после смерти Ивана IV поладить им не удалось.

Иван Петрович оказался в числе опекунов. Таким образом, он оказался держателем частицы высшей государственной власти. Что ж, такого возвышения воевода был достоин, и современники это признавали. По словам британского дипломата Джильса Флетчера, побывавшего на исходе 1580-х гг. в Москве, князя И.П. Шуйского считали человеком «с большими достоинствами и заслугами»464.

Очень быстро опекуны и Боярская дума разбились на несколько враждующих лагерей.

С одной стороны — худородные «выдвиженцы» Ивана Грозного. С другой — высшая знать, т.е. прежде всего Шуйские, а с ними князь И.Ф. Мстиславский, князья Воротынские, старинные семейства московских бояр Головиных и Колычевых. Наконец, самостоятельной силой стал клан, сгруппировавшийся вокруг царской родни — Годуновых и Романовых-Юрьевых. На их стороне оказались также князья Трубецкие и Хворостинины. Схватка за полноту обладания властью при тихом царе Федоре Ивановиче разгорелась с первых дней правления.

Здесь следует вернуться от истории русской боевой славы к истории русской аристократии.

Русское государство сложилось еще в конце XV — начале XVI столетия таким образом, что рядом с особой монарха всегда присутствовала сильная, многочисленная, амбициозная аристократия. Она в чем-то подчинялась государю, а в чем-то делила с ним власть над страной. Из нее рекрутировались все высшие управленческие кадры:

Боярская дума, «судьи» (так именовали тогда не только тех, кто главенствовал в судах, но и глав «приказов» — центральных ведомств), главнокомандующие полевыми соединениями и гарнизонами важнейших крепостей, воеводы в полках и наместники в наиболее значительных городах. На протяжении века аристократы-управленцы превосходно справлялись со своими обязанностями: строили государственную структуру стремительно растущей державы, отбивали татар и наносили им ответные удары, вели планомерное наступление на земли Великого княжества Литовского, составляли новые законы и руководили строительством новых укрепленных пунктов. Они бывали лучше и хуже, более верны или же более склонны к измене и своевольству, но в целом они представляли собой весьма качественную национальную политическую элиту.