Иван Шуйский

Вместе с тем служилая знать была весьма неоднородна по составу. Первые десять — пятнадцать родов — древнейших, влиятельнейших и богатейших — имели огромное влияние на дела. Отпрыски этих семейств имели право занимать высшие должности в армии и получать боярские чины в Думе в силу одной только аристократической крови, текущей в их венах. В число этой высшей знати, или, иначе, аристократов первого ранга, входило при Федоре Ивановиче несколько родов Рюриковичей (князья Шуйские, Воротынские, Одоевские, в меньшей степени — Троекуровы, Татевы), Гедиминовичей (князья Мстиславские, Трубецкие, Голицыны), князья Глинские465, а также некоторые старинные боярские рода, например Шереметевы, Сабуровы, Головины, Колычевы или Захарьины-Юрьевы- Романовы. Рядом с этим немноголюдным собранием «лучших родов » существовала аристократия «второго ранга ». Ее представители имели право выслужить думный или воеводский чин, однако их «отечество », т.е. статус их рода среди других знатных родов, еще не предопределял, что они непременно сумеют заслужить высшие должности.

Сам по себе факт рождения в семействе знати «второго ранга» лишь давал возможность заработать возвышение честными административными и военными трудами на благо великого государя. Среди титулованной, т.е. княжеской, аристократии этот слой представляли, например, Хворостинины, Охлябинины, Сицкие, Туренины, Лыковы, Щербатые, Прозоровские и др. Из числа нетитулованной знати (древних боярских семейств) в него входили, например, Борисовы-Бороздины и Годуновы. Всего же примерно пятьдесят или шестьдесят родов. Еще ниже стояла многотысячная масса дворянства, также неоднородная, состоявшая из «детей боярских»466 городовых, выборных и дворовых, служивших по провинциальным и по московским спискам, более обеспеченных, менее обеспеченных, более родовитых, менее родовитых, вообще «неродословных» людей. Но всех неаристократических служиль- цев объединяло одно: выход к «думным» и воеводским чинам для них был закрыт. Худость крови не позволяла. И только какая-нибудь хитроумная матримониальная комбинация или прямое благорасположение царя могли расчистить перед подобными людьми место для карьерного прыжка наверх. Иван IV в опричные времена, да и позднее позволял «худородным выдвиженцам» из этой самой гущи незнатных людей осуществить такой взлет. Правда, этот шанс достался совсем немногим. Его получали либо те, кто показал на деле выдающиеся способности, либо те, кто понадобился монарху для карательных или просто палаческих операций, либо те, кого «втащила» более удачливая родня. Им Иван Грозный давал особый чин «думного дворянина» (ниже боярина и окольничего, но все же позволявший присутствовать на заседаниях Боярской думы), некоторые «дворовые» (придворные) чины — оружничего, ловчего, печатника, а иногда даже выдвигал их на воеводские посты в действующей армии. Все это совершалось отчасти против сложившегося политического уклада, отчасти же в обход него. Ситуация несколько облегчалась тем, что у монарха было две Боярских думы — сначала опричная и земская, затем, со второй половины 1570-х годов, — «дворовая» и земская. Так вот, худородные выдвиженцы были «приписаны» к «дворовой» думе.

После кончины Ивана IV подобное двоение потеряло смысл. Начался процесс постепенного слияния двух административных иерархий. И если реальная власть в стране контролировалась в значительной степени худородными любимцами покойного царя, то по части знатности, «отечества», древности рода, да и материальных средств они явно уступали аристократам. Им предстояло отстаивать свое положение в местнических тяжбах, которые они должны были раз за разом неминуемо проигрывать, ведь Федор Иванович не проявлял желание как-либо их поддерживать, не двигался в этом смысле по стопам отца. А без прямой и очевидной поддержки государя партия «выдвиженцев» неминуемо теряла всю свою силу и влияние.

В 1584 г. туда входили: Б.Я. Вельский (оружничий и думный дворянин), скоро высланный из столицы в результате беспорядков, М. А. Безнин (думный дворянин, выдающийся дипломат и опытный полководец), Р.В. Алферьев (думный дворянин, воевода и печатник Ивана Грозного), Афанасий и Андрей Федоровичи Нагие (родня последней жены Ивана Грозного Марии Нагой, думные дворяне), Федор Федорович Нагой (отец Марии Нагой, окольничий), а также думные дворяне P.M. Пивов (выполнял при Иване IV дипломатические и административные поручения), Д.И. Черемисинов (казначей при Федоре Ивановиче), Е.В. Воейков, И.П. Татищев, В.Г. Зюзин. Из их числа Нагие, Безнин, Алферьев и Зюзин по «отечеству» стояли выше прочих, они были, как говаривали в ту пору, «родословными людьми», т.е. их рода входили в родословцы. Особенно это справедливо в отношении Нагих, имевших длительную генеалогическую историю, уходившую корнями в XIII век и связанных с династией московских Рюриковичей двумя браками. Однако по сравнению со служилой аристократией и Нагие, и прочие дворяне из этого списка стояли заметно ниже: местническая «честь» их оценивалась невысоко.