Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены

спасаемся, только на тебя и полагаемся – больше не на кого…» …потом опустить три орешка в воду, потом поклониться три раза и сказать «не дай сгинуть –

пропасть в лапах врага кровавого»… …потом расколоть всем по ореху и съесть… Потом опустить три «морды»… Потом сказать…

– Беда!!! Беда!!! Они бегут!!!..

Отчаянный вопль Сайка перекрыл и оборвал бормотание Находки и заставил Серафиму подавиться последним куском украдкой утащенной «ножки» – вку-усненькой!..

Меч как по волшебству оказался у нее в руке.

Нужды крутить головой, чтобы оценить обстановку, не было: справа и слева, на сколько хватало глаз, простирался голый песчаный берег. За спиной – река.

Впереди – сержант Щур с бедой. Вернее, беда с сержантом – с первого взгляда было видно, что в бою тот предпочитал держаться в тени своих солдат. Значит, выбить его первого не удастся.

Если бы эти полтора десятка были обычными людьми…

Нет, одна против пятнадцати обычных солдат, на ровном месте, да еще в этом дурацком балахоне – шансов тоже не так чтобы много, но одна против пятнадцати умрунов…

Шансов не было вовсе.

Серафима, пятясь, отступила на несколько шагов, и вдруг почувствовала, что ступает не по песку, и не по воде, а…

Что это?..

Вода, но твердая, как камень и прозрачная, как стекло!

Не раздумывая ни секунды больше, она бросилась к спутникам, ухватила их за рукава и поволокла за собой по невесть откуда взявшемуся спасительному мосту.

О том, что мост, невесть откуда взявшийся, в любой момент может невесть куда и подеваться, она старалась не думать.

– Саёк, беги вперед!

– Нет! Я буду…

– РАЗВЕДЧИКОМ!!! – проревела Серафима и дала ему в спину такого тычка, что тот мгновенно согласился и помчался вперед с мечом наголо очертя голову.

– Но грибы!.. Морды!.. Все осталось!..

– Быстрей, быстрей! – тащила она яростно упирающуюся Находку. – Перебирай ногами! Да брось ты свои яблоки, кому говорят!..

– Это не яблоки!..

– Тем более брось!!!

– Но обряд!..

– На том берегу проведешь!..

– На том?..

Она посмотрела себе под ноги и осознала, что стоит почти посредине реки на двух десятках метров воды, всего лишь по неизвестному капризу природы не расступающейся под ее тяжестью.

– Находка! Мы прошли!!! – оглянулся и завопил радостно Саёк. – Твои орехи помогли! Обряд получился!!!

– Но я не делала никакого… Я не успела…

У берега, по грудь в воде – традиционно жидкой, мокрой и по-осеннему холодной, измазанный в грязи, песке и иле, метался, изрыгая проклятия, сержант Щур.

А на том месте, где сидел дрозд-болтун, стоял высокий тощий старик с развевающимися на ветру длинными – до песка – волосами и бородой и приветливо махал ей рукой.

До сержанта Щура скоро дошло, что его жертвы – его надежда на продвижение в

прапоры или даже – тьфу, тьфу, тьфу три раза через левое плечо! – в лейтенанты – как какие-нибудь древние пророки пешком уходят от него по воде, а он остается промокший, грязный и злой на этой стороне.

Но ведь так не бывает!

Так не должно быть!

Солдаты его величества, верно служащие ему, должны выходить победителями изо всех – самых головоломных – ситуаций!..

Но из такой?..

Может, это магия?

Точно. Магия.

Старый пень этот… как его? Ноябрь? Февраль? Октябрь. То, что они считали суевериями отсталых народностей.

Но как?..

Его безумно рыскающий по берегу в поисках лодки или плота взгляд упал на длинного тощего старика, радостно намахивающего сбежавшей царице рукой.

Старик, как старик.
Один удар мечом – и все.
Но с голубой кожей и волосами?..
Октябрь.

– Эй, ты, – истекая потоками воды и ила, Щур грузно вышел на берег, где его

ждала беда, и грубо схватил старика за рукав голубой рубахи. – Это ты – Октябрь?

– Ну, я, – хитро усмехаясь в голубые усы, прищурился старик. – Чего хотел?

– Это ты позволили преступникам уйти?

– Преступникам – не преступникам, не мне судить, а уйти я позволил. Моя река. Что хочу – то и делаю.

Из реки вырвалась крутая волна и ткнула сержанта в спину, повалив старику под ноги.

Сержант был солдафон, но не дурак.

– Прости солдата, старик, – стиснув с хрустнувшим песком зубы, процедил он, не поднимая глаз. – Погорячился.

– Бывает, – мягко отозвался Октябрь.

– Старик, позволь и мне через твою реку перейти.

– Зачем?

– Я должен схватить их и передать в руки царю Костею. Это мой приказ.

– Приказ, говоришь? – задумчиво поскреб в бороде Октябрь, вынул рака и бросил его в воду. – Приказы надо выполнять, солдатик.

– Вот видишь, – обрадовался Щур, проглотив с ненавистью «солдатика». – Давай, пропускай нас! Скорей!..

– Только, чтобы мою реку перейти, вы должны принести мне жертву, – продолжил размеренно старик. – У тебя свои правила, солдатик, а у меня – свои.

– Что ты хочешь? – высокомерно фыркнул сержант. – Деньги? Драгоценности? Доспехи? Оружие?

– Человека, – спокойно ответил Октябрь. – Ты должен отдать мне одного человека из своего отряда.

– Всего-то? – брови Щура невольно поползли к линии волос. – Да хоть десяток!

– Мне не нужен десяток, – покачал головой Октябрь – Мне нужен один.