Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены

2 – По мнению Агафона, этот лишек потянул еще километра на три, если не на пять: им, нежити, легко говорить «семь с небольшим» – они это расстояние пешком пробегали, а ему, приходится преодолевать его верхом на спине самой тряской, сварливой и неудобной лошади во всем Белом Свете.

-конец сноски-

Проехав еще километров пять, специалист по волшебным наукам запросил привала. Сделал он это простым, но эффективным способом: так же молча, стиснув зубы, как ехал всё это время, он скатился с переворотом по боку коня прямо под ноги замыкавшим их походное построение умрунам и мешком повис на поводе.

Конь, удивленный маневром седока, вопросительно заржал и, не дождавшись ни ответа, ни дальнейших указаний, остановился.

Отряд тоже.

– С тобой всё в порядке? – тоже не слишком грациозно спешился Иванушка и кинулся к распростершемуся в утрамбованной колее магу.

– Кроме того, что из всего тела я чувствую только одну его часть, и лучше бы я

ее не чувствовал? – приоткрыл глаза чародей и взглядом умирающей собаки заглянул

в обеспокоенное лицо склонившегося над ним друга. – Если не считать такой мелочи, то да, я в отличной форме.

– Но ты же сам понимаешь, что мы должны торопиться…

– Я не жалуюсь, – стоически приподнялся на локте маг и мужественно выдвинул вперед нижнюю челюсть, сильно рискуя обрести нежелательную чувствительность еще и в прикушенном языке. – Кто сказал, что я жалуюсь?

Несмотря на несколько искусственные потуги на героизм и несгибаемость, вид у волшебника был такой, что ему не нужно было утруждать себя словесными жалобами.

– Нет, конечно, ты не жалуешься, – вздохнул царевич, поднялся на ноги, повернулся к умрунам, собравшимся вокруг них, и объявил во всеуслышание: – Объявляю привал на десять…

Взгляд на Агафона.

– …двадцать…

Взгляд на Агафона.

– …тридцать…

Взгляд Агафона, под которым дрогнуло и без того не черствое сердце лукоморца.

– …сорок минут.

Чародей с блаженным стоном выпустил из рук повод, перекатился на другой бок, оказался на травке обочины и, отрешенно улыбнувшись, закрыл глаза, вытянулся во весь рост и замер.

Единственным желанием Иванушки было упасть рядом и заснуть, но его удержало осознание того, что если сейчас он остановится, сядет и прикроет глаза хоть на минутку, то откроются они у него лишь на следующий день.

И не исключено, что к вечеру.

Поэтому, с завистью посмотрев на Агафона и деда Зимаря, задремавшего на своем ложе из бурки и сухой травы на плечах четырех умрунов, царевич изобразил на измученном лице подобие улыбки и, с трудом переставляя затекшие ноги, двинулся по дороге вперед, обозревать окрестности.

Вся беда тут же, не сговариваясь и не дожидаясь приказа, зашагала за ним вслед.

– А вы куда? – с несколько сонным удивлением обернулся Иван на свой эскорт.

– Мы должны охранять тебя, – торжественно напомнил ему Панкрат.

– Спасибо за заботу, но я никуда не ухожу, а тут мне ничего не угрожает, – улыбнулся царевич. – Поэтому отдыхайте, оставайтесь в лагере. Охраняйте лучше мага и деда – им ваша помощь нужнее.

Умруны обернулись, скользнули оценивающим взглядом по старику, презрительным – по специалисту по волшебным наукам, и снова повернулись к Ивану.

– Им не нужна наша помощь, – упрямо мотнул головой не убежденный командиром Фома.

– А еще у нас приказ, – хитро прищурился нащупавший брешь в рассуждениях Ивана Кондратий.

– Но я просто хочу пройтись, погулять, проветриться, побыть один!.. – взмолился лукоморец.

– Ваш… Иван имеет на это право, – ровно кивнул Терентий. – Ты побудешь один, а мы побудем рядом.

– Но если вы будете рядом, я уже не буду один! – резонно указал на очевидное несоответствие Иванушка.

– А сколько тебя будет? – непонимающе нахмурились умруны.

Иван, потеряв на время дар речи, развел руками и сдался.

Но не без боя.

– Хорошо, – кивнул он гудевшей как улей в рабочий день головой в знак согласия, и заодно отгоняя притаившийся в засаде сон. – Только со мной пойдет… один солдат. Остальные пусть останутся тут.

И поспешно добавил, видя полтора десятка зарождающихся возражений:

– Это тоже приказ.

Умруны переглянулись, и из строя вышел Кондратий, на долю секунды опередив остальных.

– Пойду я, – сухо, но непреклонно произнес он, и все, включая Иванушку, согласились.

Пройдя пару-тройку сотен метров, Иван смутно – как, впрочем, все, происходящее

вокруг него – понял, что избранный им метод оставаться в состоянии бодрствования нуждается в серьезной доработке.

Предпочтительно в лежачем положении.

Если послушные ноги неохотно, но двигались, поочередно оказываясь одна впереди другой, как и хотел их хозяин, то безответственные и бессовестные глаза закрывались на ходу сами собой, а ему коварно демонстрировали цветной

широкоформатный трехмерный сон о том, что всё в порядке, что идет он по заросшей

травой старой колее, а рядом шуршат желтеющей листвой подпирающие небо деревья и терпко пахнет сыростью и грибами…

Тряхнув головой, Иванушка на мгновение выныривал в реальность, успевал заметить под ногами дорогу и убедиться, что всё действительно в порядке, но усталость и