Иван Царевич и Серый Волк

Зверюга явно собиралась пообедать, во всяком случае, из её пасти капала слюна, а положение задохнувшегося в крике художника не оставляло никаких сомнений в том, что лакомым куском является именно он. Царевич закрыл глаза от ужаса и выпустил всю обойму в чудище, благо промахнуться в такую громадину да еще с расстояния пять-шесть метров было просто невозможно. Зверюга взревела так, что заглушила звук выстрелов и повредила Ивановы барабанные перепонки. Рёв монстра не прекращался, казалось, целую вечность, на потом всё внезапно стихло, если не считать треска пистолетных выстрелов и Мишкиного визга. Царевич открыл глаза и с удивлением посмотрел на свой пистолет. В Ивановом ПМ все патроны давно закончились, а стрелял Кляев, и стрелял по уже, кажется, сдохнувшему зверю.

С последним Кляевским выстрелом умолк и хозяин квартиры Самоедов. Наступила жуткая тишина. Слышно было, как течет в ванной вода, и где-то высоко в небе гудит заходящий на посадку авиалайнер. За окном продолжал лязгать железом двадцать первый век, а в Самоедовской квартире агонизировало нечто страшное, неподдающееся ни осмыслению, ни описанию.

– Откуда взялась эта гадина? – спросил пришедший в себя Кляев у Самоедова.

Бледный да синевы Мишка по-пластунски отползал от распростертого на полу квартиры тела. Царевич очень даже хорошо понимал старого приятеля, поскольку даже в дохлом виде загадочное существо смотрелось куда как солидно. Правая рука монстрихи въехала в сервант, начисто разнеся настоящий китайский фарфоровый сервиз не то восемнадцатого, не то семнадцатого века, которым Мишка безумно гордился, а левая нога удобно расположилась на софе, где, судя по разбросанным эскизам, ещё совсем недавно работал хозяин. Здесь же, на чудом уцелевшем журнальном столике, дымилась чашечка кофе. Этот ещё не остывший напиток Царевич влил в рот впавшему в прострацию Самоедову. Мишка кофе выпил, но в себя не пришел и таращил глаза на старательно вправляющего ему мозги Ивана. Членораздельная речь потекла из него только после того, как сходивший на кухню Кляев влил ему в рот бутылку коньяка.

– Это Валерка, гад, будь он проклят. Вырастим бога, вырастим демиурга. Всех кинем и президентов, и королей, и премьеров.

– Бредит, что ли? – удивлённо покосился на Ивана Кляев.

Царевич, однако, не был уверен, что все, о чём сейчас бормочет Самоедов, лишь беспорядочный бред повреждённого в схватке с монстрихой мозга. Припомнились ему и эскизы с фотографиями, изъятыми вчера у художника Кляевым. В тех эскизах явно прослеживалась пусть и безумная, но всё же мысль. Если взять в расчет, что с помощью Мишки выращивались гоблины для Вероники, то почему бы ни предположить, что и это жуткое существо появилось на свет не без участия его творческой фантазии. – Девушка, значит, оказалась с характером? – ласково спросил Царевич у Самоедова.

После бутылки коньяка, усвоенной организмом, глаза у Мишки приняли более или менее осмысленное выражение. Он, похоже, мог уже реагировать не только на благополучно сдохнувшее существо, но и на другие пока еще полные жизни объекты, в лице Царевича и Кляева. С некоторым сомнением во взоре он оглядел камуфлированных гостей и сделал для себя важные выводы.

– Я требую адвоката, – сказал он неожиданно твёрдым голосом. – Рехнулся, – подвел итог происшествию Кляев. – что, впрочем, неудивительно.

Царевич не то чтобы собирался оспаривать поставленный Васькой диагноз, а просто считал, что Самоедов рехнулся раньше, чем повстречался с монстрихой, которая, к слову, сама явилась продуктом шизофренического бреда. Хотя, возможно, бредил Мишка не в одиночку, а в паре с Валеркой Бердовым.

– Ты не помнишь, Вася, эта самая Натали искала в гробнице фараона только золото или что-нибудь еще? – Иштар какую-то они искали, – вспомнил наморщивший лоб Кляев. – Начало всех начал. Мать всех богов. – А Камасутра им нужна была, чтобы возродить ее дух? – Черт его знает, – пожал плечами Кляев. – Помню, что Натали питалась мухоморами, чтобы пробудить в себе древнюю силу. И, естественно, объевшись мухоморами, она много чего увидела и познала. В частности имела контакт на астральном уровне с птицей Сирин. Я, правда, пропустил, о чём они там беседовали, очень уж муторно написано.

– Жертвы богине она приносила? – А как же, – удивился Кляев. – четырех мужиков закамасутрила и по углам фараоновой гробницы похоронила. А в чём дело-то?

Царевич на Васькин вопрос не ответил, а пристально смотрел в заюлившие под вопрошающим взглядом поросячьи глазки Самоедова – Сознавайся, извращенец, ты ведь собирался вступить с монстрихой в сексуальную связь?