Иван Царевич и Серый Волк

Если судить по Васькиному лицу, то, похоже, он не врал, хотя, не исключено, что искренне заблуждался. Надо же придумать: Контора, Белые Волки. Хотя, если раскинуть мозгами, откуда-то же взялся Вадим Матёрый. Ведь никаких Белых Волков в романах Царевича не было, он сам, а точнее его лирический герой, вершил там суд и расправу над нечистой силой и одаривал всяческими благами тех, кто, по его мнению, этого заслуживал. Какое-то дикое стечение обстоятельств привело к тому, что герои писателя Ивана Царевича стали обретать плоть и кровь. Иван винил в этом самого себя, своё необузданное воображение и тот литературный приём, с помощью которого он стал наделять сказочных персонажей чертами реально существующих людей. С другой стороны, по иному ведь и быть не могло, в том смысле, что писателю неоткуда больше черпать образы, как из реальной жизни. Любой созданный воображением писателя герой, хоть положительный, хоть отрицательный, просто не может не нести в себе черты людей реальных. И вся эта нечисть появилась на страницах его романов только потому, что и в реальной жизни бал стали править люди, мягко говоря, невысоких моральных качеств. И уж в этих-то проявлениях явного аморализма вряд ли можно обвинять Царевича. Как нельзя его обвинять и в том, что он единственный писатель в России. Писатели были, есть и будут. И пока существует реальное зло, будет и зло виртуальное. Но если есть связь между реальным человеком и образом, где последний играет подчинённую, зависимую роль, то почему не предположить, что существует и связь обратная, когда образы начинают диктовать реальному человеку свою волю. И надо полагать, возникла эта обратная связь не вчера. И если с реальными преступниками можно бороться, то что же делать с виртуальными образами, которые начинают диктовать людям нормы поведения, весьма далёкие от норм морали. Как прикажете бороться с неуловимыми виртуальными преступниками, которые неподвластны российским законам? Конечно, можно поприжать, а то и просто извести писателей, но, во-первых, всех не перевешаешь, а во-вторых, быть может, без этой прямой /человек-образ/ и обратной /образ-человек/ связи вообще невозможно функционирование общества. Ведь распадается связь времён. Настоящее, потерявшее прошлое, даже в мифологической его составляющей, теряет надежду на будущее. Отсюда вывод: человечество должно обладать способами борьбы не только в мире реальном, но и в мире виртуальном. И Белые Волки вполне могут быть инструментом этой борьбы. Правда, не совсем понятно, с какой такой стати Царевич с Кляевым были внесены в списки Конторы да ещё в столь пристойном майорском звании?

В конце концов, на месте шефа Конторы, кем бы он там ни был, смертным или бессмертным, Царевич учинил бы спрос с легкомысленного писаки, по вине которого началась вся эта катавасия с метаморфозами. Одно из двух: либо спрос с Царевича предполагается по завершению дела, либо дело вовсе не в Иване и подобные метаморфозы случаются часто, и в Конторе не хватает кадров, чтобы с этим бороться. Но если справедлив второй вариант, то значит мы на пороге конца Света, с вселенской разборкой между чистыми и нечистыми. Не исключено, правда, что разборка эта вечная, и, следовательно, люди, так или иначе в неё ввязавшиеся демобилизации не подлежат. Подобная перспектива не то чтобы ужаснула новоявленного майора ФСБ, но заставила его призадуматься. Как истинный либерал Царевич органы не любил, правда Контора, о которой вскольз упомянул Кляев, вряд ли занималась политическими распрями, по той простой причине, что границу между Добром и Злом по идеологическому принципу пытались провести многие, но никому это пока не удалось и вряд ли удастся, а будущем, значит Контору в первую очередь должны волновать принципы моральные, ибо именно они являются сутью Добра, а их отрицание неизбежно приводит вас в лагерь Зла. Не то, чтобы Царевич был завзятым моралистом, но особо крупных подлостей за ним не числилось. В любом случае на стороне сил Зла он мог оказаться только по недоразумению, тогда как пребывание в майорах вселенской службы по защите Добра ему бы даже польстило.

Пока Царевич решал сложные философские и морально-этические проблемы, не ведающий сомнений майор Кляев домчал его до бастиона Зла, в котором пребывал в мучительных раздумьях мафиози Костенко.

– Прокололись мы с этими фсбэшными корочками, – вздохнул Царевич, окидывая озабоченным взором чужие хоромы. – Леонид Петрович не рискнёт теперь идти с нами на сделку.

– По-твоему, лучше было бы сейчас куковать на нарах, – обиделся Кляев. – К тому же вряд ли милицейские начальники при нынешнем раскладе сил в верхах осмелятся крышевать Костенко от ФСБ. Это уж совсем надо без головы быть.

В Васькиных словах был, конечно, свой резон, но дело-то тут не в крышеваниии, а в простой утечке информации. Для Костенко достаточно было намека, что в лице писателя и пролетария его пасут спецслужбы, как он сразу же спрячет все хвосты.