Иван Васильевич – грозный царь всея Руси

Поляки, как и прежде, возлагали надежды не только на обычное, но и на пропагандистское оружие. Советниками короля в данной области стали перебежчики Курбский и Заболоцкий. С армией везли походную типографию. Печатался и распространялся манифест Батория, что он борется совсем не против русских, а желает им только блага. Намерен избавить их от «тирании», принести им «права и свободы, уделенные народам христианским». Объявлялось, что враг короля — один лишь Иван Грозный, и население призывали сбросить его власть, переходить на сторону «освободителя» [698].

Но в Полоцке манифест не подействовал. На защиту города вместе с воинами встали и местные жители, 18 лет проживщие под властью Царя, сражались даже женщины, подростки [699]. Поджечь деревянные стены долгое время не получалось, они намокли от дождей. Вероятно, и польские артиллеристы не сразу приспособились к новым орудиям, не могли точно накрыть цель. Баторий за золото купил жизни венгров, чтобы они подпалили крепость смоляными факелами. Большинство из них полегло в атаке, но пожар устроили. Король скомандовал общий штурм. Но гарнизон и горожане, собравшись с силами, отбросили врага, а огонь погасили.

Между тем, царь собрал и послал на помощь Полоцку еще несколько тысяч воинов под командованием Дмитрия Хворостинина. Но он уже не смог пройти ни к осажденному городу, ни к Соколу, встретив массы неприятельской конницы. А королевская артиллерия после 20 дней бомбардировки все же подожгла стены Полоцка в нескольких местах. Держаться в этом пекле стало невозможно. Добавился и раздрай между воеводами. Василий Телятевский и архиепископ Киприан засели во внутреннем остроге, призывали погибнуть в бою. Но Петр Волынский вступил в переговоры, согласился сдать город, если русским позволят уйти на родину.

Король охотно принял такое условие. Когда воины вышли из крепости, лично встретил их, расхваливал их мужество, звал к себе на службу. При этом героев запугивали, что царь наверняка казнит их за сдачу города. Но изменников почти не нашлось, и секретарь Батория Гейденштейн отметил «доказательство удивительной любви к Отечеству» [700]. Однако сами поляки, стращая русских казнями, осознавали собственную ложь! Возвращать государю стойких и верных ему бойцов они не намеревались. Когда 2300 уцелевших защитников не удалось склонить к предательству, Баторий запросто отрекся от своих обещаний и захватил всех в плен. А в Полоцке он первым делом велел строить костел. Правда, объявил, что православные тоже могут свободно исповедовать свою веру. Но назначил нового епископа, униатского.

Свою высвободившуюся армию король без промедлений двинул на Сокол, где без толку сидел корпус Шеина. Узнав о приближении врага, атаман Черкашин не стал его дожидаться. Пробился и увел казаков на Дон (царь признал его действия правильными, никакой опалы не наложил). А 19 сентября Сокол был окружен. Его вражеские артиллеристы подожгли быстро. Государевы ратники пытались вырваться из города, но их загоняли обратно. В дыму и пламени разыгралась сеча. Шереметев и несколько сотен детей боярских попали в плен. Шеин, Лыков, Палецкий и 4 тыс. их подчиненных погибли. Остервеневшие враги надругались даже над мертвыми, уродовали трупы.

И уж совсем задаром полякам досталась Туровля. Крепость была слабой, гарнизон небольшим. Услышав, что случилось в Полоцке и Соколе, ратники запаниковали, вышли из повиновения воеводам и бросили крепость. Приближалась поздняя осень с распутицей и непогодами, и Баторий завершил кампанию так, чтобы угодить шляхте и подкормить ее добычей, — бросил ее на Смоленщину, она разорила и разграбила множество деревень.

Царь не скрывал поражения от подданных. Написал в Москву, и по его повелению дьяк Щелкалов выступил на площади, откровенно рассказал о том, что случилось. Но при этом разъяснялось, что враг понес еще больший урон. Государь призывал людей сплотиться и твердо переносить испытания [701]. Действительно, причин отчаиваться еще не было. В то время, когда Баторий наступал в Белоруссии, царская армия одержала ряд побед. Шведов отразили от Нарвы, гнали и рубили через всю Эстонию до самого Ревеля. Конница Хилкова серьезно опустошила Курляндию. Удалось покончить и с Шенкенбергом. Когда войска перехватили его, банда «Ганнибала» честного боя не выдержала, рассыпалась. Сам он доблести тоже не проявил. Предпочел сдаться и за свои зверства был казнен в Пскове.