Читаем Иван Васильевич меняет профессию полностью

Бунша. Вот вы говорите, царь, царь… А Вы думаете, Марья Васильевна, нам царям легко? Да ничего подобного, обывательские разговорчики! У всех трудящихся два выходных дня в неделю, мы, цари, работаем без выходных. Рабочий день у нас ненормированный. Закусывайте, Марья Васильевна, закусывайте. Все оплачено.

Царица действительно закусывает красной икрой.

Бунша. Если хотите знать, нам царям за вредность надо молоко бесплатно давать. Журнал "Здоровье" так прямо и указывает. (берет ручку царевны и подносит к губам) Нервные клетки не восстанавливаются.



Бунша целует ручку царицы.

Царица. И все-то ты в трудах, все в трудах, великий государь, аки пчела.

Бунша обнимает царевну.

Бунша. Марго, Вы единственный человек, который меня понимает (с аппетитом целует ручку царевны), ну, еще рюмочку под щучью голову?

Царица. Ну что Вы, что Вы!



Бунша (Жоржу). Скажите, пожалуйста, у вас нет отдельного кабинета?

Жорж. О, да ты, Ваше благородие, нарезался.

Бунша. Но, но, но, но!



Жорж (оркестру). Что же Вы, маэстры, молчите? Ну-ка, гряньте нам что-нибудь!



Оркестр играет.

То не синяя туча затучила…

Туча!!!



Оркестр. То не сильные громы грянули…

Бунша пьет, как сапожник. Дьяк удивляется.

Оркестр. Громы!!!



Оркестр. Туда едет собака крымский царь.

Солист. Собака!!!



Бунша рассердился и бьет по столу. Попадает по ложке, которая куда-то улетает.



Бунша. Какая это "собака"?!



Бунша. Не позволю про царя такие песни петь. Распустились тут без меня. Что за репертуар у вас? Надо что-нибудь массовое петь, современное… Как это… (пытается изобразить что-нибудь "современное") Трали-вали, тили-тили, вы-то нам не тили, мы-то вам не трали-вали…

Жорж. Спокойно, Ваня, будет сделано.



Бунша. Простите, как Ваше имя, отчество?

Царица. Марфа Васильевна я. (гладит Буншу по руке).

Бунша. А, ну да. Марфа. Эх, Марфуша, нам ли быть в печали!



Руководитель оркестра. Да ты, батюшка, только скажи, как… (вступают в разговор музыканты) а мы подхватим (неразборчивый гул).

Жорж. Стоп! Тихо! (начинает петь, оркестр подхватывает).

Счастье вдруг…



В тишине…

Постучалось (очень удачно вступает ударник, изображая стук счастья)…

В двери…

Неужель ты ко мне, верю и не верю,



Падал снег,


Плыл рассвет,



Осень моросила,



Столько лет,


Столько лет,


Где тебя носило???!!!

(ритм песни начинает ускоряться, заводя всю публику!)



А!

Вдруг как в сказке скрипнула дверь,



Все мне ясно стало теперь,



Столько лет я спорил с судьбой,

Ради этой встречи с тобой,

Плелся где-то, плыл за моря,

Знаю, это было не зря,



Все на свете было не зря,

Не напрасно было!



И пришло, и сбылось,

И не жди ответа,

Без тебя как жилось,

Мне на свете этом,



Тот, кто ждет,

Все снесет,

Как бы жизнь не била,



Лишь бы все, это все,

Не напрасно было!



Бунша. Танцуют все!



Вдруг как в сказке скрипнула дверь,



Все мне ясно стало теперь,


Столько лет я спорил с судьбой,


Ради этой встречи с тобой,



Плелся где-то, плыл за моря,


Знаю, это было не зря,



Все на свете было не зря,


Не напрасно было!



Дьяк танцует один (очень здорово танцует!)

Вдруг как в сказке скрипнула дверь,

Все мне ясно стало теперь,



Бунша играет с царицей.

Столько лет я спорил с судьбой,

Ради этой встречи с тобой,

Плелся где-то, плыл за моря,

Знаю, это было не зря,

Все на свете было не зря,

Не напрасно было!



Танцуют все!!!

Теперь, давайте, посмотрим, как эта сцена выглядет у Булгакова.


Милославский. Красота! Царь, по стопочке с горячей закуской! (Пьет.) Ко мне, мои тиуны, опричники мои!

Бунша пьет.

Дьяк. Услали же, батюшка-князь, опричников!

Милославский. И хорошо сделали, что услали, ну их в болото! Без отвращения вспомнить не могу. Манера у них сейчас рубить, крошить! Секиры эти… Бандиты они, Федя. Простите, ваше величество, за откровенность, но опричники ваши просто бандиты! Вотр сантэ!

Бунша. Вероятно, под влиянием спиртного напитка нервы мои несколько успокоились.

Милославский. Ну, вот. А ты, Федя, что ты там жмешься возле почек? Ты выпей, Федюня, не стесняйся. У нас попросту. Ты мне очень понравился. Я бы без тебя, признаться, как без рук был. Давай с тобой на брудершафт выпьем. Будем дружить с тобой, я тебя выучу в театр ходить… Да, ваше величество, надо будет театр построить.

Бунша. Я уже наметил кое-какие мероприятия и решил, что надо будет начать с учреждения жактов.

Перейти на страницу:

Все книги серии Киносценарии

Тот самый Мюнхгаузен (киносценарий)
Тот самый Мюнхгаузен (киносценарий)

Знаменитому фильму M. Захарова по сценарию Г. Горина «Тот самый Мюнхгаузен» почти 25 лет. О. Янковский, И. Чурикова, Е. Коренева, И. Кваша, Л. Броневой и другие замечательные актеры создали незабываемые образы героев, которых любят уже несколько поколений зрителей. Барон Мюнхгаузен, который «всегда говорит только правду»; Марта, «самая красивая, самая чуткая, самая доверчивая»; бургомистр, который «тоже со многим не согласен», «но не позволяет себе срывов»; умная изысканная баронесса, — со всеми ними вы снова встретитесь на страницах этой книги.Его рассказы исполняют с эстрады А. Райкин, М. Миронова, В. Гафт, С. Фарада, С. Юрский… Он уже давно пишет сатирические рассказы и монологи, с которыми с удовольствием снова встретится читатель.

Григорий Израилевич Горин

Драматургия / Юмор / Юмористическая проза / Стихи и поэзия

Похожие книги

10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное