Иван Васильевич. Профессия – царь!

Впрочем, вопросы гигиены оказались не самыми проблемными для Государя. Ведь его молодое тело бурлило от гормонов, а эрекция была практически на все подряд. Зрелый разум держался, но кипел Иван изрядно. Конечно, он, пользуясь положением Государя, мог с этим не иметь никаких проблем. Найти девицу или женщину для забав не стоила труда. Но Иван Васильевич прекрасно знал, что с 1495 года в Южной Италии началась эпидемия сифилиса, стремительно захлестнувшего всю Европу и Азию. Например, в 1497 году уже пошли заболевания в Великом княжестве Литовском, а в 1498 – на Москве. Вот с тех пор эта зараза никак и не отступала. А Иван Васильевич не имел ни малейшего желания знакомиться бледной трепонемой, вот и держался образцовым борцом за целомудрие.

Конечно, у него имелась невеста, буквально несколько месяцев назад ставшей физиологически пригодной для брака. А значит он мог тащить ее под венец. Но тот же разум подсказывал, что она была еще слишком юна. И жертвовать ее здоровьем ради удовлетворения своей животной потребности он считал глупым.

Лиза… Лиза… она не росла красавицей, во всяком случае, по местным меркам. В те годы по всей Европе уважали пышек с жирком и целлюлитом. А тут худощавая девочка с излишне тонкими чертами лица, живыми глазами и густыми рыжими волосами.

За эти шесть лет, минувших с момента ее приезда, их отношения теплели все больше и больше. Детская травма, полученная из-за казни ее матери по надуманному обвинению, потихоньку отступала. Она все меньше и меньше ассоциировала замужество со смертью. В чем ей очень сильно помогала Елена Васильевна, уступив увещеваниям сына. Девочка отчаянно нуждалась в матери и ей пришлось ее заменить. Хоть как-то. И надо сказать – получилось неплохо. Обе худые, рыжие, с вдумчивым ведьмячьим характером, то есть, умные стервы, но не истерички. Разве что чертами лица разнились. А так – со стороны словно дочь с матерью. Что было быстро подмечено и сильно помогло делу.

Иван же со своей стороны поддерживал этот процесс. Да так, что даже не понял, как втянулся. Влюбился? Вряд ли. Проста эта рыжая девчушка как-то так вошла в его жизни, что себя без нее уже и не мыслил. Все эти умные беседы с точными вопросами, иной раз ставящими в тупик. Настольные игры, которые ему пришлось спешно «изобретать», адаптируя под местные реалии. «Монополию», «Гвинт», «Мафию» и прочие. И тот салон , что образовался из их маленького междусобойчика настольных игр. Государь даже не заметил, как туда помимо подростков стали хаживать взрослые люди из аристократов и видного купечества. А потом и иностранцы, изредка. Поиграть, а заодно и беседовать как промеж себя, так и с ним, Иваном Васильевичем по самым разным темам. Где еще можно в такой неформальной обстановке с Государем встретиться? Но как-то так сложилось, что «small talk» не получалось. Каждый раз беседы оказывались если и отвлеченными, то весьма заумными. Иногда даже поднимались научные дискуссии, впрочем, осторожные.

Он открыл глаза и вздохнул.

Как бы ему хотелось, чтобы этот временный недостаток – слишком юный возраст - их уже покинул. А Лиза сидела с ним в этой просторной бронзовой ванне обнаженной и шалила, заигрывая. Но увы… Он снова вздохнул и постарался сосредоточиться на других мыслях, дабы не потерять контроль над своими вскипевшими гормонами…

«Военная реформа Воротынского» забуксовала сразу.

Да, бояре реформу приговорили, но поддержать на деле забыли. И даже напротив – охотно помогая тем, кто оказался против. Не открыто, разумеется. Месяц, всего месяц прошел, как все вокруг Москвы уже кипело и бурлило. А почему? А потому что он Иван Васильевич осел, не учетший некоторые нюансы. И не только он…

Ключевой проблемой стало то, что земля, необходимая для формирования Московской Губернии и выставления двадцати семи сотен всадников, по нормам поместного ополчения должна выжимать из себя восемьдесят одну сотню. И богатые помещики, которым вся эта реформа была как серпом по известному месту, охотно донесли столь нехитрую мысль остальным.

Дальше-больше.

Эти ушлые «борцы за справедливость», сделали вывод о том, что «на улицу» пойдут боевые холопы. Ну а что? В принципе – логично. Видимо Михаил Воротынский и сам о том подумал. А вот Иван Васильевич упустил этот момент. И чуть-чуть не вляпался в большой и хорошо вооруженный стихийный бунт на ровном месте. Ведь они хоть и холопы, но боевые. Да числом тысяч в пять этих послужильцев поместных имелось, никак не меньше. Так что пришлось срочно принимать экстренные меры, тем более, что огромная делегация «возмущенной общественности» явилась прямо под стены Кремля.

- Ложь! Это все ложь и поганый навет псов злобесовых! – Максимально искренно возмутившись, воскликнул Государь, после того как выборные донесли до него позицию общества.

- Но как же… - растерялись выборные, не ожидавшие такой реакции.