Иван Васильевич. Профессия – царь!

Продолжая свою экспансию на север, Иван Васильевич в 1543 году организовал экспедицию к Обской губе. То есть к тому самому месту, где должна была появиться знаменитая Мангазея[58]. А главой небольшого отряда поставил приснопамятного и пока еще молодого Андрея Курбского. Того самого, что должен был в будущем пойти на предательство и, сбежав в Литву, пасквили обидные строчить не разгибаясь. Здраво поразмыслив, Великий князь пришел к выводу, что отъехать в Литву с Оби несколько затруднительно. Вот и направил своего потенциального недруга «за мехами и богатствами великими», то есть к черту на кулички.

Но не только вопросами Севера занимался Иван Васильевич. Скорее, это направление было для него факультативным. Ведь гросс-политик для несовершеннолетнего напрямую недоступен. Поэтому приходилось больше советы советовать маме, стоящей при нем регентом. Но так, по случаю. Когда удачно складывались обстоятельства. Сам же он сосредоточился на своей основной деятельности – своей «песочнице», где по малолетству «куличики лепил».

«Потешная слобода» к весне 1544 года раскинулась на берегу Яузы уже довольно широко. Причем, если поначалу она была застроена преимущественно крупными землянками и деревянными времянками, то уже к 1544 году почти полностью оказалась кирпичной.

Это стало возможно благодаря внедрению архаичной, древнеримской формы «силикатного кирпича». Известковый раствор перемешивался с речным песком, формовался, сушился и ставился в сухое, теплое место для набора прочности. Автоклавов у Вани не было, поэтому приходилось по старинке выдерживать месяца по три. Получалось очень просто, доступно и дешево.

«Потешные мастерские», нацеленные на переработку отходов известняковых каменоломен и речного песка, появились на берегу Оки еще в 1540 году. Но первый год все шло как-то ни шатко ни валко. Землянки технологические рыли да обустраивали склады-навесы, причалы и многое другое. А вот на следующий, 1541 год каждая такая мастерская сдала по пятьдесят-шестьдесят тысяч больших силикатных кирпичей стандартного размера. Да не монолитных, а со сквозными полостями, а потому не очень тяжелых для своего размера.

Выходило дешево. ОЧЕНЬ дешево. Каждый такой блок заменял добрый десяток обычных красных керамических кирпичей в кладке, а стоил едва в шестую часть от одного. И это с учетом амортизации подготовительного периода! Да еще и людей отвлекал совсем немного – по дюжине на каждую мастерскую.

Вот Иван Васильевич, опираясь на этот дешевый и удобный строительный материал, и превратил пойму Яузы в «силикатную долину». Большие, просторные казармы для потешного полка, мастерские, склады, общежития и прочие постройки. Все это двухэтажное великолепие выросло буквально за пару лет. Раз – и готово. Более того, для пущей красоты и эффекта Иван велел обсыпать все дорожки речным песком да щебенкой. Да не просто обсыпать, а потом еще и уплотнить, катая поверху большую бочку, полную сырого песка[59].

Слобода на глазах обретала вид зародыша настоящей цивилизации, а не той старой, разухабистой деревни. Серые силикатные стены всех домов побелили как снаружи, так и изнутри, предварительно оштукатурив глиной. Появились бесплатные общественные сортиры, одновременно с запретом гадить где попало в пределах слободы. «Народилась» коммунальная служба, которой вменили в обязанность вывозить всякий мусор и отходы, а также следить за чистотой улиц круглый год. Поставили большую общественную баню, пожарную каланчу и прочее. В общем, слобода получалась не только каменной, но и чистой да аккуратной. Для полноты идиллической картины оставалось только ночное освещение на улицах ввести да клумбы разбить с цветами. Но этого себе позволить Иван Васильевич пока не мог. И так вся эта возня с чистотой, гигиеной и противопожарной безопасностью сжирала немало средств.

Мастеровая часть слободы тоже преобразилась.

Здесь уже крутилась дюжина водяных колес, соревнуясь с десятком ветряков. Скрипели кабестаны, вращаемые людьми и лошадьми. Неутомимо стучали механические молоты, которых уже насчитывалось больше полутора десятков. Казалось, что вся «деловая» часть слободы непрерывно громыхала, скрипела, гудела, парила, дымила и пыхтела, то есть жила полной, насыщенной и совершенно непонятной для стороннего обывателя жизнью.

Здесь Иван Васильевич всеми силами пытался конвертировать свои теоретические знания в практические навыки подчиненных. Используя для того не только нанятых мастеровых и ремесленников, но и личный состав «потешного полка». Они ведь не всегда были заняты тренировками и учебой. А бойцов оставлять наедине с собой не следовало, тем более что «подсобное хозяйство» при полку стояло большое и работы хватало на всех.