Иван, запахни душу

Но немцы уничтожили более 6 миллионов евреев. И во всех странах мира всегда самым ощутимым национальным чувством неприязни был антисемитизм, то есть антиеврейские настроения.

Поэтому я с детства был под тройным гнетом. Я родился от русской женщины, но отец еврей. И соседи по дому знали об этом и меня дразнили «жид», «еврей». Любые слова называли, но в каждом слове была издевка, как будто бы я человек второго сорта. Даже родственник, двоюродный брат, Петя, когда мы с ним впервые приехали в Москву 40 лет назад в гости к моему старшему брату Александру, летом 60-го года, все лето обзывал меня «жид, жид, жид, жид». И конечно, с детства у меня было какое-то горькое чувство досады.

Я в юности уже стал скрывать, что отец еврей. В 18 лет взял фамилию матери, Жириновский. Но отчество поменять не разрешили. Чудаки в алма-атинском горисполкоме. Закон разрешает менять и имя, и отчество, и фамилию - все менять разрешает закон.

Но коммунисты-чиновники разрешили только такой компромисс: фамилию матери разрешаем взять, а отчество оставишь отцовское.

Вольф - это немецкое имя, по-русски означает «волк». Но большинство граждан воспринимают многие западные имена всё-таки ближе к еврейским: Эдуард, Вольф, Герман и т.д. Поэтому я, как полуеврей, испытывал гнёт антисемитизма. А как русскому, родившемуся в Казахстане, мне всегда давали понять, что я чужак, не казах, практически, недочеловек. А территория, где мы родились и выросли, называется Казахстан. В переводе на русский - «страна казахов». Я был бедный. Поэтому испытывал гнёт представителя бедной семьи. И у меня не было отца. Это был гнет безотцовщины.

Поэтому я острее и глубже познавал мир. Я от евреев перенял самое их главное достоинство - это прозорливость, проницательность, умение приспособиться, умение находить компромисс, хитрость в хорошем смысле слова.

А от русских я перенял широту души. Почему, Ваня, я назвал роман «Иван, запахни душу!»? Потому что я тоже русский, я жил 40 лет своей жизни, как русский. Спокойно и добродушно. Но, когда евреи захватили полностью власть в Москве в 91 году, я понял, - пришла пора подвергнуть сомнению лучшие чувства русского характера. И сам запахнул душу, а теперь и тебя пытаюсь этому научить.

Я хочу стать твоим учителем. Я очень был бы рад, если бы какой-нибудь 100-процентный русский обратился бы к тебе сейчас с таким романом.

Но ты же видишь, Ваня, 100-процентный русский молчит, задавленный еще татаро-монгольским игом, немецкими и турецкими нашествиями, всеми варварами. Измученный русский народ молчит. И поэтому во весь голос заговорил полурусский-полуеврей В.В.Жириновский, урожденный Эйдельштейн.

В четверг, вечером, где-то после или около 11 часов вечера, мама родила меня дома, в той квартире, где я жил, улица Масанчи, дом 79, квартира 3.

А отец в это время уезжал.

Сталин дал приказ отправить всех польских евреев назад в Варшаву. Сформировали эшелон.

И как раз, как назло, именно отправка эшелона была назначена на 25 апреля 1946 г. около полуночи.

И мама направила кого-то из близких на вокзал. И этот человек нашел вагон, где отец был с другими польскими евреями, и успел прокричать ему, что у него родился сын. И, наверное, мой отец плакал. Он покидал Советский Союз, где прожил 6 или 7 лет, покидал город, который стал для него очень близким, - Алма-Ату, покидал свою любимую женщину, жену, мою мать Александру Павловну. И узнал, что у него родился сын, первый ребенок в его жизни.

Наверное, он тогда заплакал. И соседи-евреи спросили его: «Вольф, что ты плачешь?». А он, наверное, ответил им: «Ребята, я стал отцом, у меня родился сын здесь, в этом городе, Алма-Ате, который мы покидаем навсегда этой теплой апрельской ночью».

Сам отец родом из Восточной Польши, которая то ли Западной Украиной была, то ли Восточной Польшей. Но мать запомнила название маленького городка - Конотопль.

На карте в Восточной Украине есть город Конотоп. Я даже туда ездил проверять, не осталось ли кого из родственников отца. А Конотопль, такого города не могу найти даже на карте Польши. Может быть, мать спутала. Может быть, это город Костополь в Ровенской области, тем более что семья отца проживала в небольшом польском западно-украинском городишке.

В любом случае до 39 года это была территория Польши, ибо в 1939-м году одну часть Польши передали Украине как западные области Украины. И с 1939-го года отец оказался на территории Советского Союза.

Скорее всего, это был все-таки какой-то польский город, который и до 1939-го года остался на территории Польши, ибо с 1939-го года до 1941-го года отца бы вряд ли погнали в Алма-Ату. Хотя НКВД зачищали новые территории, и возможно, его уже из западно-украинского города, ставшего советским, перегнали в Алма-Ату. Точно не могу сказать. Но со слов матери известно, что в период немецкой оккупации родителей отца, моих дедушку и бабушку, немцы расстреляли.