Ивановна, или Девица из Москвы

Не подумайте, что я осуждаю энтузиазм, с которым вы вовлеклись в это русское дело, или способ, который вы выбрали, дабы проявить свое человеколюбие в отношении русского семейства. Я настолько далек от осуждения, что считаю ваш энтузиазм вполне естественным для человеческой натуры и полностью вас в этом поддерживаю. Меня не удивляет и то, что вы рискуете или подвергаете себя лишениям ради спасения несчастных жителей Москвы. Я также далек от того, чтобы не понимать, что ни один молодой человек не мог бы проявить себя лучше. Я рад, что вы нашли Ивановну. Даже горжусь вами, поскольку знаю, что вы будете сопровождать ее с братской заботой и, как бы ни бунтовали ваши чувства, разум моего друга должен победить. Но я действительно опасаюсь, как бы эта красавица не заинтересовала вас настолько, что разлучила бы вас с нами, и потому умоляю вас бежать, пока у вас есть на это силы.

Не обольщайте себя мыслью о том, что привезете Ивановну в Англию. Будьте уверены, положение дел в ее стране, которое, попросту говоря, ужасно, заставило Ивановну полюбить родину еще больше. Ей будет дорога и разграбленная, разрушенная, сгоревшая дотла Москва. Московская земля впитала кровь ее любимых родителей, полита первыми в ее жизни слезами, и на этой земле пожелает она сделать тот последний вздох, который воссоединяет нас со всеми так горячо оплакиваемыми. В Петербурге она может быть счастлива, поскольку у нее там родственники, и это тоже ее страна. Но в Англии она не сможет быть счастливой. Россия теперь — это гордость и слава всех ее детей, и дочери древнего рода прославленных предков следует должным образом разделить их патриотизм — патриотизм, скрепленный их кровью!

Вероятно, вы полагаете, что любовь возместит Ивановне все, от чего она отказывается, оставляя свою страну, и если она действительно будет настолько привязана к вам, что с готовностью согласится на это в такое время, как нынешнее, думаю, возможно, вы и правы. Но предупреждаю, что, если она испытывает лишь понятное чувство благодарности, простое согласие сердца, которое признает ваши заслуги, или ищет способа выплатить вам свои долги, то этого не достаточно для вашего счастья. Вы последний человек на земле, кому я должен был излагать эту догму, поскольку вы имели обыкновение претендовать на романтическую, пылкую привязанность, какую редко можно найти, а если и найдешь, то редко она оказывается желанной. Но я знаю, что любящие склонны обманываться и что всякую молодую женщину, какой бы скромной она ни была и как хорошо ни была бы воспитана, окажись она в обстоятельствах, требующих новых усилий и пробуждающих сильные страсти, можно довести до того, что она выкажет чувство, соответствующее вашим желаниям, но оно исчезнет на спокойном жизненном пути, что, вероятно, принесет разочарование вам обоим. Помните, что вы женитесь не на героине, которой восхищаетесь, но на женщине, которую вы любите. Помните также, что вы будете ожидать от вашей жены качеств, вовсе противоположных всем тем, что могли проявиться во времена тяжелых жизненных потрясений. И даже добродетели, на которые мы будем надеяться, она никогда не склонна будет проявлять. В женщине мы ищем скорее терпеливости, нежели решительности, покорности, нежели смелости; и не забывайте, что даже в случаях, когда наш разум заверяет нас, что женщины обладают большими знаниями или проницательностью, чем наши собственные, мы все-таки склонны отстаивать свои взгляды. В сущности, мой друг, жена ангел была бы не ангелом, какими бы божественными способностями она ни обладала, какой бы совершенной ни была ее красота, если она не может почаще проявлять старомодную супружескую покорность. В период ухаживания мы возносим женщину на пьедестал, с которого смещаем ее в браке. Это глупый, а в некоторых случаях и жестокий обычай, поскольку и слабая, и сильная женщина одинаково ненавидят такую перемену. Но поскольку так всегда случается в пароксизме любви, бесполезно приводить любые доводы.