«Ивановский миф» и литература

Ты подуй, подуй, погодка,
от Москвы
в Иваново,
Принеси-ка мне, молодке,
милого, румяного.

(… … … … … … … … … ……)

Стала главною впритык

силушка подсобная:
я — и лошадь, я — и бык,
я — и баба и мужик,
на сто дел способная.

Я — и сеять, я — и жать,

и в токарне мучиться.
Коль не кончим воевать,
без миленочка, видать,
и рожать научимся!..

Начиная с военных лет, для Жукова Иваново, ивановский край будет ассоциироваться с мужественным долготерпением женщины, с ее умением любить и ждать. Об этом любовная лирика Жукова военных лет:

Скупой солдатскою судьбою
ты мне обещана давно.

Глава X. «Ивановский миф» в литературе второй половины XX века

По своей интенсивности жизнь Иванова в середине XX века напоминает ивановскую действительность 1920-х годов. Наступает время нового экономического подъема текстильного края, идет строительство новых фабрик и заводов, разрастается жилищный сектор (знаменитые «хрущевки»). В городе появляется троллейбус. Иваново все в большей мере утверждается как вузовский город. В 1974 году на базе пединститута образуется Ивановский государственный университет.

Представление об Иванове как о «городе невест» в силу того, что здесь «незамужние ткачихи составляют большинство», начинает все больше не соответствовать действительности. Появление таких мощных предприятий, как завод расточных станков, завод испытательных приборов, чесальных машин и др. вносит значительные коррективы в демографическую ситуацию города. Впрочем, о трудовых успехах ивановцев во второй половине XX века историки написали уже много и обстоятельно[321]. Нас же интересует прежде всего общественно-политический, культурный климат города, повлиявший на развитие литературы ивановского края. Нас интересует, как функционирует в новое время «ивановский миф».

В середине 50-х годов Иванову присвоили имя города Первого Совета рабочих депутатов. Открывается музей, посвященный этому Совету. На всех въездах в город в качестве визитной карточки значилось: «Иваново — родина Первого Совета». Соответственно этому расширяется монументальная художественная пропаганда, нацеленная на прославление столицы текстильного края как хранительницы лучших революционных и трудовых традиций.

Мемориальные комплексы, посвященные событиям 1905 года на площади Революции и на берегу реки Талка. Роспись вокзала, представляющая героические сюжеты из жизни красных ткачей. Символическое изображение головы отважной революционерки на привокзальной площади. Памятники Фрунзе, Варенцовой. Бесконечное число улиц, названных именем ивановских революционеров… Все это должно было формировать представление об Иванове как образцовом советском городе, где нет места каким-либо идеологическим срывам, а если такое случалось, порядок восстанавливался быстро.

Здесь можно вспомнить, например, дискуссию о книге О. Кабо «В трудном походе», прошедшую в Ивановском пединституте в 1957 году. В ходе этой дискуссии некоторые вузовские преподаватели выступили с критикой системы школьного образования в СССР. Наказание не заставило себя ждать: был снят ректор, уволены преподаватели, среди которых были весьма известные ученые-математики В. А. Ефремович и В. А. Рохлин. Вообще говоря, тезис «то, что можно позволить в Москве, мы не позволим в Иванове» гласно или негласно действовал на протяжении всей второй половины XX века. Другое дело, что придерживаться этого тезиса с началом хрущевской оттепели властям становилось все труднее и труднее.