Ивановы. Фамильная магия

Чувствовать больно, но было же счастливо. Было.»

Виктор Иванов нахмурил кусты своих седых бровей и улыбнулся.

– Любовные записки молодой девушки должны вызвать интерес у меня? Или у следствия по делу моей бывшей жены?

– Вы решились на привлечение полиции? – внутри у меня кипел самовар, я боялся остаться не у дел.

– Агния так распорядилась, – он редко смотрел не в глаза, но такая ситуация заставила его скривиться. – Она как всегда все предусмотрела. Ее помощник подал документы, я узнал об этом от верховного судьи, поскольку следствие оставили за Антоном Чугуровым.

Мне казалось, что время падало на голову январской сосулькой. Разве можно так тянуть с прощанием? Пространство давило со страшной силой, скоро эта прекрасная реальность станет грустным воспоминанием. Я ждал освобождения от своих обязанностей, я ждал конца. Но внутри меня все еще тлела полумертвая надежда. Он не выгнал меня, значит все еще есть шанс, он есть. Главное найти источник записок.

Новогодняя кутерьма

Декабрь опустился на Москву снежной бурей и яркими фонариками. Я пил кофе в гостиной, когда Вероника спустилась из своей комнаты в поисках компании. Ее избалованность придавала особый шарм строгому образу: она одевалась более, чем прилично временами. И я любил ее водолазки под горло и объемные свитера, с которыми ее рыжая копна казалась еще пышнее.

К тому моменту ей уже исполнилось восемнадцать и чувство стыда, испытываемое мною когда-то, ушло далеко от реальности. Я любовался ею без совести и надеялся получить хотя бы маленький намек на возможное счастье.

Ее гибкое тело скользнуло на диван, а потом она подняла на меня скучающие глаза.

– Дедушка платит тебе за то, чтобы ты следил за нами? – ее хитрое лицо жадно вбирало мою растерянность. – Ну же, не будь таким занудой. Нам нужны общие секреты.

– Это еще зачем?

– Не будь дураком, я вижу, как ты на меня смотришь, – она приспустила ворот своей водолазки, чтобы обнажить ключицу. – Хочешь потрогать?

Мои отношения с противоположным полом не назовешь успешными. Нет, я не смущался, не краснел. Просто эта весомая для большинства часть жизни проходила для меня стороной. Как-то не складывалось. За всю мою бесконечно долгую жизнь я удостоился нескольких краткосрочных романов с весьма посредственными особами. Но не верьте, что я не пытался стать счастливым семьянином. Я хотел, по-настоящему. Одиночество, как и все другие болезни, сгибает даже самых стойких. Вы смотрите на своего друга и думаете: нет, с таким человеком ничего подобного просто не может случится. А потом вдыхаете аромат ладана, перебивая им собственное недоумение. «Свечу не ставить,» – пригрозит сморщенная кикимора в цветастом платке.

Я боялся себя, поэтому давал шансы провальным отношениям. Я учился заботиться по фильмам, брал диалоги из книг. Я был хорошим парнем.

У первой моей избранницы оказался муж в самом расцвете сил. Смейтесь, я ведь и сам не представляю, как это осталось незамеченным для меня. Мы так часто проводили время вместе, созванивались. Никаких уловок, никаких двусмысленных фраз. Все было просто и понятно. Я точно знал, чего она хочет, по крайней мере мне так казалось. Да, я присмотрел кольцо. Мне в ту пору было двадцать, все вокруг с ума сходили от любви и сексуальных интриг, а я никогда не оставался отстающим. Но вот в одно утро мой друг приходит ко мне с серьезным лицом и показывает профиль в вк своего коллеги. Она не стала отпираться, понимающе кивнула и уточнила, уверен ли я в желании расстаться. Я все еще себя уважал.

Но первое предательство не самое страшное. В первый раз тебе кажется, что это случайность, сбой матрицы. Ты веришь, ты свято веришь, что истинная любовь найдет тебя если не с первого, то со второго раза точно. И оно повторяется.

Новое разочарование настигло меня сильнее первого, потому что то, что случилось однажды – случайность, а то, что случилось дважды – закономерность. Я встретил ее в каком-то баре, на концерте малоизвестной группы. Меня током пробило с головы до пят – это она. Казалось, что все вокруг нее светится по-особенному. Она была в окружении толпы, но сильно выделялась. Слишком громкий смех, слишком объемные кудряшки, слишком черная подводка. И это самое слишком придавало ей такое очарование, что я тут же нашел какой-то нелепый предлог к знакомству. Я влюбился раз и навсегда.

В отличие от большинства девушек чуть за двадцать она не стала играть в горячо-холодно. Мы будто знали друг друга всю жизнь. Я пошел провожать ее пешком, она жила в центре города.

Перебежками из одной кофейни в другую, спуская всю мою стипендию, мы провели ночь за разговорами. Но прощаясь, я чувствовал жажду. Мне ее не хватало и я не мог дождаться утра, чтобы начать новый диалог.