Иванушка на курьих ножках

– …! – прошептала Валентина. – Тоже их еще не видела, прямо охота посмотреть. Баба-то с фантазией – пупырчатые джурапки!

Эдик начал кашлять, и я понял, что «когтястые» чулки маменька придумала только что.

– Голова непременно будет, – пообещал Эдуард. – Не успели доделать.

– Следует поторопиться, – велела Николетта. – Девочки, вы, наверное, устали? Давайте заедем к Полю, выпьем кофейку?

– Отличная идея, Никки! – обрадовалась Мака.

Дамы быстро удалились.

– Ванечка, – нежно произнесла Валя, – бедолага вы наш, сейчас враз вытряхунькаем тебя из костюмчика.

Меня охватила тоска.

– И придется примерять еще два наряда?

Эдик опасливо посмотрел на дверь.

– Нет! Курица – самый сложный лук. Кстати, насчет ног дамы правы. С остальными костюмами все понятно, там не нужна примерка. Оба лука подходят всем людям весом от сорока пяти до ста десяти килограммов.

– Отлично! – обрадовался я. – Эдуард, разрешите задать вопрос?

– Конечно, Ив, – улыбнулся модельер. – Надеюсь, сумею на него ответить.

– Почему вы постоянно говорите про лук, но овощей не видно?

Валентина и Нина радостно захихикали.

Эдуард округлил глаза.

– Простите, английский глагол «лук» имеет значение «смотреть, рассматривать, выглядеть». Если же «лук» существительное, то это «взгляд, вид». В России это слово теперь используют как синоним слов «образ», «комплект одежды», «наряд».

– Спасибо, – поблагодарил я. – А сейчас вытряхунькаем меня из курячьего лука.

Глава двенадцатая

На следующее утро Боря обрадовал известием, что Валерий Кох готов уделить время для беседы. Только встреча назначена не в каком-нибудь московском кафе, а в поселке Боровкино, ровно в полдень.

– Сколько туда ехать? – уточнил я.

– Если не случится авария и шоссе не замрет в пробке, то где-то час, – предположил секретарь. – Утром после девяти в область легче ехать, чем из области.

По квартире пролетела трель звонка.

– Кто решил побеспокоить нас? – удивился Боря и ушел.

Через пару секунд я услышал хорошо знакомый голос Ирэн Львовны.

– Иван Павлович проснулся?

– Конечно, – ответил Боря. – Желаете чаю?

– Лучше кофе, – попросила мама Олега и вошла в столовую.

Я встал.

– Добрый день.

Котина махнула рукой.

– Садись! Олежек улетел куда-то по делам: то ли в Мурманск, то ли еще куда. Не способна запомнить все города, где у него магазины. Он просил тебе кое-что рассказать. О, Боречка, аромат восхитительный! Спасибо, дружочек, никто, кроме тебя, так кофе не варит.

Демьянка вылезла из-под стола, подошла к Ирэн, положила голову ей на колени и жалобно заскулила. Котина взяла кусок сыра, дала его Деме, начала гладить собаку и продолжила:

– Валерий Кох неприятный, будь с ним осторожен! «Многолетие»! Надо же такое придумать!

– «Многолетие»? – переспросил я.

– А-а-а, – протянула Ирэн, – ты, Ваня, определенно не в курсе, чем Кох занимается.

– Ничего не понимаю, – признался я.

Ирэн поцеловала Дему в макушку.

– Дорогая, люблю тебя, но больше со стола ничего не получишь!.. Было время, когда сей субъект служил на телевидении, обладал большой известностью, говорил из каждого утюга. Но потом он народу надоел и, чтобы сохранить свою популярность, совершил роковую ошибку – сменил тематику. Валерий раньше вещал о людях искусства без всякой черноты. Делал упор только на их творчество. Сообщений, кто сколько раз на ком женился, рассказов о драках бывших супругов, дележках их имущества – ничего этого не было. Сам понимаешь, если человек постоянно в одно и то же время маячит на экране, его начинают узнавать. И ведущим хорошо платят. У Коха завелись денежки, он приоделся, стал прилично выглядеть, прекратил постоянно у Олежека в долг до получки просить.

Ирэн Львовна скорчила гримасу.