Ивар и Эрика (СИ)

— Да, ладно. — Махнул рукой Петрус. — Мне на станцию надо ехать еще. Поболтайте пока без меня.

Он сделал себе здоровенный бутерброд с колбасой и вышел из дома.

— Понятливый… Какие новости там, в городе?

Как Эрика? Как девчушка?

Я рассказал про семью. После второго стакана стало жарко и аппетит прорезался что надо.

— Как ты в армию попал?

— Не в армию. Служу в департаменте гауляйтера, кручу баранку. Это Петер Кирш меня туда определил.

— Большой начальник стал Петер, а?

— Большой…

— Ты чего-то недоговариваешь. Раз приехал, то давай, рассказывай все на прямоту.

Я и вывалил все дядьке Мариусу: про теке, про гетто, про прячущуюся в моем подвале женщину с двумя детьми, про говнюка Готлиба. Только про наш с Петером «бизнес» умолчал. Это ж не моя тайна…

— Вон оно как поворачивается! — крякнул Мариус. — Круто, ох круто тевтонцы кашу заваривают! Кому только расхлебывать?!

— Помоги мне, Мариус. Приюти Леану с детьми. Ее тут никто не знает. Она же медсестра, в родильном отделении работала… Хорошая баба. Жалко мне их до слез!

— Так уж и до слез? — Мариус посмотрел мне в глаза. — Правда, жалеешь… А чего я этим скажу? Нашим из «Кайскирк»? Уже приходили пару раз, теке искали.

— Документы Петер сделает, что не теке она, а коренная из Виндобоны.

— Ага, документы… Только бьют то не по паспорту, а по морде!

— Худые они и бледные, не похожи на теке… Помоги, Мариус, нельзя бабу с детьми бросать на смерть.

— Да не уговаривай, помогу, конечно. Вы с Эрикой плохим людям помогать не будете. Чего там! Место найдем. Привози. Только как через посты провезешь?

— Об этом не волнуйся. Есть способ.

— Это хорошо. А на счет Готлиба поговори с Маркусом. Он его живо построит как надо, этого старого слизняка!

— Опасно это…

— Все опасно, Ивар. Жить опасно стало и напряжно! Представляешь, явился на прошлой неделе ко мне имперский чиновник с бумагой. Пересчитал всех свинок, всех кур и назначил налог натурой в пользу победоносной тевтонской армии, понимаешь?! План установил, козел безрогий, как ассорские активисты! Хоть самому яйца неси!

Я жевал вкуснейшую ветчину и слушал возмущенного налогами дядьку Мариуса. Чтобы я без него делал? Как мне повезло, что я с ним встретился в Виндобоне…

Петер сделал документы для Леаны, и я ее с детьми перевез на хутор в том же тайнике, в кузове на следующей неделе. При расставании Эрика и Леана обнявшись, поплакали.

— Я никогда не забуду, что вы для нас сделали… никогда… — шептала Леана, обнимая и меня тоже.

Через день, на ужин к нам заехал Петер. С новенькими погонами на мундире. Серьезный и бледный.

Эрика уже знала, что он уезжает в Славонию. Приготовила великолепный ужин.

Ужин походил не на прощальную встречу, а на поминки.

Петер ковырялся в тарелке без аппетита, больше налегал на бренди, которое сам же привез. Разговор не клеился, не смотря на все усилия Эрики.

Мы тепло с ним попрощались и долго стояли у ворот, когда уже и огни его лимузина пропали за поворотом.

— Что будет дальше? — спросила жена.

Я пожал плечами.

— Будем жить дальше.

Будущее зрело и набухало за горизонтом как грозовая туча…

Прибывший на место Петера молодой полицейский чиновник, майор Шульц, привез с собой личного водителя, и я остался только водителем грузовика.

Ездить приходилось редко, в основном по городу. Я разобрал тайник в кузове, а доски спрятал на чердаке.

Позвали в гости Маркуса с семьей.

— Вы что-то давно у нас не были.

— Не приглашаете, зазнались! — засмеялся Маркус. — Спасибо. Линда будет рада.

Они приехали на ужин вместе со своим малышом. Тот уже начинал что-то лепетать и резво бегал по комнате к восторгу Марики, забросившей свою куклу.

Пока жены болтали в гостиной, я вытащил Маркуса на кухню и рассказал про Готлиба. Про Леану и детей я умолчал. Сказал, что Готлиб грозиться выдать Эрику.

— Это то лавочник, в конце вашей улицы?

— Да.

— Его два дня назад нашли на улице, рядом с вокзалом. Сбит машиной. Умер на месте.

— Что?

— Давай уточню.

Маркус поднял телефонную трубку и позвонил в управление полиции дежурному.

— Все верно, твой шантажист помер. Подходящий конец для старого говнюка! Так что можешь быть спокоен.

Догадка как молния сверкнула в голове: а может это Петер напоследок постарался?

Вечер провели хорошо. Много смеялись. Потом дети заснули, а мы пили кофе с коньяком и строили планы на Рождество.

Через три дня, рано утром за мной заехал шофер из гаража гауляйтера.

— Срочный выезд!

Еще через час я сидел грузовике, за рулем у ворот гетто. Смотрел в лобовое стекло, стараясь не слышать криков и плача.

Люди из охранной бригады набивали теке в кузов машины под тент. Всех вперемежку: мужчин, женщин, детей…

Таких грузовиков с тентами над кузовом на улице скопилось не меньше сотни. Гауляйтер привлек для акции все грузовики Виндобоны, как мне казалось.

Дверь в кабину отворилась и рядом сел… Айвар. С прошлого года совсем не изменился.

В шинели тевтонской, с погонами майора. Автомат короткий положил на колени, стволом на меня.

— Любитель теке нигде не тонет, как дерьмо! — процедил вместо приветствия.

Я промолчал. То будет спорить под дулом оружия?